Жил-был сельский поп Вавила.
Уж давненько это было.
Не скажу вам как и где
И в каком-иаком селе.
Поп был крепкий и дородный,
Вид имел он благородный,
Выпить — тоже не дурак.
Лишь имел плохой елдак.
Очень маленький, мизерный.
Так, хуишко очень скверный —
И залупа не стоит,
Как сморчок во мху торчит.
Попадья его Ненила
Как его не шевелила,
Чтобы он ее поеб —
Ни хуя не может поп.
Долго с ним она возжалась:
И к знахаркам обращалась,
Чтоб поднялся хуй попа.
Не выходит ни кляпа.
А сама-то мать Ненила
Хороша и похотлива.
Ну и стала всем давать —
Словом сделалася блядь.
Стала вовсе ненаебна
Ненасытная утроба.
Кто уж, кто ее не еб:
Сельский знахарь и холоп,
Целовальник с пьяной рожей,
И приезжий и прохожий,
И учитель и батрак —
Все совали свой елдак.
Благочинному давала —
И того ей стало мало:
Захотела попадья
Архирейского хуя.
Долго думала Ненила,
Наконец-таки решила
В архирейский двор сходить
И владыке доложить,
Что с таким де неуклюжим
Жить не хочет она мужем,
Что ей лучше в монастырь,
А не то, так и в Сибирь.
Собралась как к богомолью:
Захватила хлеба с солью.
И отправилась пешком
В архирейский летний дом.
Долго ль, скоро она шла,
Наконец и добрела.
Встретил там ее келейник,
Молодой еще кутейник.
Три с полтиной взял он с ней,
Обещав, что архирей
Примет сам ее прилично
И прошенье примет лично.
После в зал ее отправил
И в компании оставил
Эконома-старика,
Двух пресвитеров, дьяка.
Встали все со страхом рядом.
Сам отправился с докладом.
И вот из царственных дверей
Показался архирей.
Взор суров, движенья строги.
Попадья тут прямо в ноги:
— Помоги, владыко, мне.
Но прошу наедине.
Лишь поведать свое горе, —
Говорит с тоской во взоре.
И повел ее аскет
В свой отдельный кабинет.
Там велел сказать в чем дело.
Попадья довольно смело
Говорит, что уж лет пять
Поп не мог ее ебать.
Хуй его уж не годится,
А она должна томиться
Жаждой страсти столько лет.
Был суровый ей ответ:
— Что же муж твой что ли болен?
Иль тобою недоволен?
Может быть твоя пизда
Не годится никуда?
— Нет, помилуйте, владыка, —
Отвечает тут затыка, —
Настоящий королек,
Не угодно ли разок?
Тут скорехонько Ненила
Архирею хуй вздрочила,
Юбку кверху подняла
И сама под ним легла.
Толстой жопой подъезжала,
Как артистка поддавала…
Разошелся архирей
Раз четырнадцать над ней.
— Хороша пизда, не спорю.
И помочь твоему горю
Я готов и очень рад, —
Говорит святой прелат.
— Все доподлинно узнаю,
Покажу я негодяю.
Коли этаких не еть —
Значит вкуса не иметь.
Быть глупее идиота.
Как придет тебе охота —
Полечу тебя опять…
Чур, как нынче поддавать.
И довольна тем Ненила,
Что от святости вкусила,
Архирея заебла —
Веселей домой пошла.
А его преосвященство
Созывал все духовенство
Для решенья многих дел.
Между прочим повелел:
Чтоб дознанье учинили
Об одном попе Вавиле.
Верно ль то, что будто он
Еть способности лишен?
И об этом донесенье
Дать ему без промедленья.
Так недели две прошло.
Спать ложилося село,
Огоньки зажгли по хатам…
Благочинный с депутатом
К дому попа подъезжали
И Вавилу вызывали.
— Здравствуй, сельский поп Вавила,
Мы де вот зачем пришли:
На тебя пришел донос,
Неизвестно кто принес.
Будто хуем не владеешь,
Будто еть ты не умеешь,
И от этого твоя
Горе терпит попадья.
Что на это нам ты скажешь?
Завтра утром нам покажешь
Из-за ширмы свой елдак,
Чтоб решать могли мы так:
Можешь ли ебать ты баб?
Или хуй совсем ослаб?
А теперь нам только нужен
Перед сном хороший ужин.
Подан карп, уха стерляжья…
Спинка в соусе лебяжья…
Поболтали, напились,
Да и спать все улеглись.
На другой день утром рано
Солнце вышло из тумана.
Благочиный, депутат
Хуй попа смотреть спешат.
Поп Вавила тут слукавил
И за ширмою поставил
Агафона-батрака,
Ростом в сажень мужика.
И тогда перед попами
Хуй с огромными мудями
Словно гири выпер вон
Из-за ширмы Агафон.
— Что-то мать с тобой случилось?
Ты на это пожурилась? —
Благочинный вопросил
И Ненилу пригласил.
Посмотреть на это чудо, —
Тут и весу-то с полпуда,
И не только попадья,
Но сказать дерзаю я,
Что любая бы кобыла
Елду эту полюбила.
И не всякая пизда
Это выдержит всегда.
— Ах, мошенник, ах, подлец.
Обманул он вас, отец.
Это хуй ведь Агафона,
И примета слева, вона…
Бородавка, мне ль не знать?
Что ты врешь, ебена мать?
Так воскликнула Ненила,
И всему конец тут было.