Стихи Ивана Бунина

Где ельник сумрачный стоит В лесу зубчатым тёмным строем, Где старый позабытый скит Манит задумчивым

Я — простая девка на баштане, Он — рыбак, веселый человек. Тонет белый парус на Лимане, Много видел он

В вечерний час, над степью мирной, Когда закат над ней сиял, Среди небес, стезей эфирной, Вечерний ангел пролетал.

Темнеет зимний день, спокойствие и мрак Нисходят на душу — и все, что отражалось, Что было в зеркале

Пол навощен, блестит паркетом. Столовая озарена Полуденным горячим светом. Спит кот на солнце у окна;

Рассеянные огненные зерна Произрастают в мире без конца. При виде звезд душа на миг покорна: Непостижим

Ледяная ночь, мистраль, (Он еще не стих). Вижу в окна блеск и даль Гор, холмов нагих. Золотой недвижный

За рекой луга зазеленели, Веет легкой свежестью воды; Веселей по рощам зазвенели Песни птиц на разные лады.

Архангел в сияющих латах И с красным мечом из огня Стоял на клубах синеватых И дивно глядел на меня.

Над чернотой твоих пучин Горели дивные светила, И тяжко зыбь твоя ходила, Взрывая огнь беззвучных мин.

Стал на ковер, у якорных цепей, Босой, седой, в коротеньком халате, В большой чалме. Свежеет на закате

Канарейку из-за моря Привезли, и вот она Золотая стала с горя, Тесной клеткой пленена. Птицей вольной

Скачет пристяжная, снегом обдает… Сонный зимний ветер надо мной поет, В полусне волнуясь, по полю бежит

В сухом лесу стреляет длинный кнут, В кустарнике трещат коровы, И синие подснежники цветут, И под ногами

Поэзия темна, в словах невыразима: Как взволновал меня вот этот дикий скат. Пустой кремнистый дол, загон

Шумели листья, облетая, Лес заводил осенний вой… Каких-то серых птичек стая Кружилась по ветру с листвой.

Все темней и кудрявей березовый лес зеленеет; Колокольчики ландышей в чаще зеленой цветут; На рассвете

Как дымкой даль полей закрыв на полчаса, Прошел внезапный дождь косыми полосами — И снова глубоко синеют

Черный бархатный шмель, золотое оплечье, Заунывно гудящий певучей струной, Ты зачем залетаешь в жилье

На поднебесном утесе, где бури Свищут в слепящей лазури,- Дикий, зловонный орлиный приют. Пью, как студеную

Счастлив я, когда ты голубые Очи поднимаешь на меня: Светят в них надежды молодые — Небеса безоблачного дня.

На севере есть розовые мхи, Есть серебристо-шелковые дюны… Но темных сосен звонкие верхи Поют, поют над

На высоте, на снеговой вершине, Я вырезал стальным клинком сонет. Проходят дни. Быть может, и доныне

От зноя травы сухи и мертвы. Степь — без границ, но даль синеет слабо. Вот остов лошадиной головы.

Мир вам, в земле почившие!— За садом Погост рабов, погост дворовых наших: Две десятины пустоши, волнистой

В горах, от снега побелевших, Туманно к вечеру синевших, Тащилась на спине осла Вязанка сучьев почерневших

… И снилося мне, что осенней порой В холодную ночь я вернулся домой. По тёмной дороге прошёл я один К

Синеет снеговой простор, Померкла степь. Белее снега Мерцает девственная Вега Над дальним станом крымских гор.

Свежее, слаще воздух горный. Невнятный шум идет в лесу: Поет веселый и проворный, Со скал летящий учан-Су!

Какая тёплая и тёмная заря! Давным-давно закат, чуть тлея, чуть горя, Померк над сонными весенними полями

С востока дует холодом, чернеет зыбь реки Напротив солнца низкого и плещет на пески. Проходит зелень

Хрустя по серой гальке, он прошел Покатый сад, взглянул по водоемам, Сел на скамью… За новым белым домом

Чашу с темным вином подала мне богиня печали. Тихо выпив вино, я в смертельной истоме поник.

В полях сухие стебли кукурузы, Следы колес и блеклая ботва. В холодном море — бледные медузы И красная

Темный ельник снегами, как мехом, Опушили седые морозы, В блестках инея, точно в алмазах, Задремали

Как печально, как скоро померкла На закате заря! Погляди: Уж за ближней межою по жнивью Ничего не видать впереди.

В полночный час я встану и взгляну На бледную высокую луну, И на залив под нею, и на горы, Мерцающие

Люблю я наш обрыв, где дикою грядою Белеют стены скал, смотря на дальний юг. Где моря синего раскинут

Ветер осенний в лесах подымается, Шумно по чащам идет, Мертвые листья срывает и весело В бешеной пляске несет.

Я к ней вошел в полночный час. Она спала,- луна сияла В ее окно,- и одеяла Светился спущенный атлас.

Все снится: дочь есть у меня, И вот я, с нежностью, с тоской, Дождался радостного дня, Когда ее к венцу

Ту звезду, что качалася в темной воде Под кривою ракитой в заглохшем саду,- Огонек, до рассвета мерцавшей

Шесть золотистых мраморных колонн, Безбрежная зеленая долина, Ливан в снегу и неба синий склон.

Жесткой, черной листвой шелестит и трепещет кустарник, Точно в снежную даль убегает в испуге.

Молчат гробницы, мумии и кости,— Лишь слову жизнь дана: Из древней тьмы, на мировом погосте, Звучат лишь Письмена.

Поэт печальный и суровый, Бедняк, задавленный нуждой, Напрасно нищеты оковы Порвать стремишься ты душой!

Мечты любви моей весенней, Мечты на утре дней моих Толпились — как стада оленей У заповедных вод речных

Вдоль этих плоских знойных берегов Лежат пески, торчат кусты дзарига. И моря пышноцветное индиго Равниною

Ещё от дома на дворе Синеют утренние тени, И под навесами строений Трава в холодном серебре;

Окраина земли, Безлюдные пустынные прибрежья, До полюса открытый океан… Матара — форт голландцев.