Басни Крылова Ивана

Орел пожаловал Кукушку в Соловьи. Кукушка, в новом чине, Усевшись важно на осине, Таланты в музыке свои

Из дальних странствий возвратясь, Какой-то дворянин (а может быть, и князь), С приятелем своим пешком

Защищая пол прелестный, Аннушка, мой друг любезный! Часто ты пеняла мне, Что лишь слабости одне В женщинах

Среди лесов, стремнин и гор, Где зверь один пустынный бродит, Где гордость нищих не находит И роскоши

Пастух в Нептуновом соседстве близко жил: На взморье, хижины уютной обитатель, Он стада малого был мирный

Действующие лица Царь Вакула. Царевна Подщипа, его дочь. Трумф, немецкий принц. Слюняй, князь, жених Подщипы.

Скупой теряет всё, желая всё достать. Чтоб долго мне примеров не искать, Хоть есть и много их, я в том уверен;

Приятности весны прохладной вобразя, И сколь она сердца к любви склонять способна, Не вспомнить мне тебя

В отворенном окне богатого покоя, В фарфоровых, расписанных горшках, Цветы поддельные, с живыми вместе

Как часто я слыхал такое рассужденье: «По мне пускай что хочешь говорят, Лишь был бы я в душе не виноват!» Нет;

Предлинной хворостиной Мужик Гусей гнал в город продавать; И, правду истинну сказать, Не очень вежливо

Охотно мы дарим, Что нам не надобно самим. Мы этой басней поясним, Затем что истина сноснее вполоткрыта.

С истертою и ветхою сумой Бедняжка-нищенький под оконьем таскался, И, жалуясь на жребий свой, Нередко

Булатной сабли острый клинок Заброшен был в железный хлам; С ним вместе вынесен на рынок И мужику задаром

Льву, Кесарю лесов, бог сына даровал. Звериную вы знаете природу: У них, не как у нас — у нас ребенок

Подруги милые! нарвите Душистых, мягких трав скорей — И мне из роз и из лилей Постель вы свежу настелите.

Действующие лица Новомодова, помещица. Приказчик. Петр. Анюта. Кофейница. Финоген, Афросинья — родители

«Куда так, кумушка, бежишь ты без оглядки!» Лисицу спрашивал Сурок. «Ох, мой голубчик-куманек!

Лягушка, на лугу увидевши Вола, Затеяла сама в дородстве с ним сравняться: Она завистлива была.

Действующие лица Сумбуров. Сумбурова, жена его. Лиза, дочь его от первой жены. Лестов, любовник ее.

Уже на западе остылом Зари румяный след угас, И звоном колокол унылым Давно пробил полночный час.

Не презирай совета ничьего. Но прежде рассмотри его. Со стороны прибыв далекой В дремучий лес, Орел с

Про девушку меня идет худая слава, Что будто я весьма дурного нрава И будто вся моя забава Людей расценивать

Когда-то в случай Слон попал у Льва. В минуту по лесам прошла о том молва, И, так как водится, пошли

Шалун какой-то тень свою хотел поймать: Он к ней, она вперед; он шагу прибавлять, Она туда ж;

Не ведаю, какой судьбой Червонец золотой С Полушкою на мостовой Столкнулся. Металл сиятельный раздулся

Невежда в физике, а в музыке знаток, Услышал соловья, поющего на ветке, И хочется ему иметь такого в клетке.

Комар Жил у татар Иль у казар. Вдруг Волк К ним в двери толк, Давай кричать И Комара кусать.

Потерянный Алмаз валялся на пути; Случилось, наконец, купцу его найти. Он от купца Царю представлен

У Барыни, старушки кропотливой, Неугомонной и брюзгливой, Две были девушки, Служанки, коих часть Была

Ты здравым хвалишься умом везде бесстыдно, Но здравого ума в делах твоих не видно. Или беспутно ты являешься

Крестьяне, вышед из терпенья От разоренья. Что речки им и ручейки При водопольи причиняли, Пошли просить

Набрав валежнику порой холодной, зимной, Старик, иссохший весь от нужды и трудов, Тащился медленно к

Зимой, ранёхонько, близ жила, Лиса у проруби пила в большой мороз. Меж тем, оплошность ли, судьба ль

Какой-то молодец, В наследство получа богатое именье, Пустился в мотовство и при большом раденье Спустил

Любви Марбефовой[1] с Летицией[2] приплод, Досель был Герострат, стал ныне скороход, С тех пор как русскую

В каком-то капище был деревянный бог, И стал он говорить пророчески ответы И мудрые давать советы.

Печали малые даны,— Чтоб радостям придать цены; Нередко о пустом, случится, Сердечко бедное крушится

Есть люди: будь лишь им приятель. То первый ты у них и гений, и писатель, Зато уже другой, Как хочешь

Какой-то домовой стерег богатый клад, Зарытый под землей; как вдруг ему наряд От демонского воеводы

Вчерась приятеля в карете видел я; Бедняк — приятель мой, я очень удивился, Чем столько он разжился?

Полезно ль просвещенье? Полезно, слова нет о том. Но просвещением зовем Мы часто роскоши прельщенье И

Волк, близко обходя пастуший двор И видя, сквозь забор, Что, выбрав лучшего себе барана в стаде, Спокойно

В глуши расцветший Василек Вдруг захирел, завял почти до половины, И, голову склоня на стебелек, Уныло

«Ну, други, осовели! Ну, одры, ну, живей! Чтоб волки вас заели!» — Так, идя у возов, бранил и погонял

Тебя я не видал, но знаю: Ты человечество живишь… Чего же я тебе желаю? Того, чем ты других даришь: Чтобы

К Крестьянину на двор Залез осенней ночью вор; Забрался в клеть и, на просторе, Обшаря стены все, и пол

«Поди-ка, брат Андрей! Куда ты там запал? Поди сюда, скорей. Да подивуйся дяде! Торгуй по-моему, так

«Отколе, умная, бредешь ты, голова?» Лисица, встретяся с Ослом, его спросила.— «Сейчас лишь ото Льва!

«Сестрица! знаешь ли, беда!» На корабле Мышь Мыши говорила: «Ведь оказалась течь: внизу у нас вода Чуть