Стихотворения в прозе Тургенева

Я знавал одного монаха, отшельника, святого. Он жил одною сладостью молитвы — и, упиваясь ею, так долго

Последние дни августа… Осень уже наступала. Солнце садилось. Внезапный порывистый ливень, без грому и

Чернорабочий Что ты к нам лезешь? Чего тебе надо? Ты не наш… Ступай прочь! Белоручка Я ваш, братцы!

День за днем уходит без следа, однообразно и быстро. Страшно скоро помчалась жизнь, — скоро и без шума

Когда я один, совсем и долго один — мне вдруг начинает чудиться, что кто-то другой находится в той же

Она протянула мне свою нежную, бледную руку… а я с суровой грубостью оттолкнул ее. Недоумение выразилось

Высокая костлявая старуха с железным лицом и неподвижно-тупым взором идет большими шагами и сухою, как

Я стоял перед цепью красивых гор, раскинутых полукругом; молодой зеленый лес покрывал их сверху донизу.

Какая ничтожная малость может иногда перестроить всего человека! Полный раздумья, шел я однажды по большой дороге.

— Если вы желаете хорошенько насолить и даже повредить противнику, — говорил мне один старый пройдоха

Вблизи большого города, по широкой проезжей дороге шел старый, больной человек. Он шатался на ходу;

Однажды Верховное Существо вздумало задать великий пир в своих лазоревых чертогах. Все добродетели были

Я плыл из Гамбурга в Лондон на небольшом пароходе. Нас было двое пассажиров: я да маленькая обезьяна

По улице столицы мчится вприпрыжку молодой еще человек. Его движенья веселы, бойки; глаза сияют, ухмыляются

Я читал байроновского «Манфреда»… Когда я дошел до того места, где дух женщины, погубленной Манфредом

Я вижу громадное здание. В передней стене узкая дверь раскрыта настежь; за дверью — угрюмая мгла.

Я стоял на вершине пологого холма; передо мною — то золотым, то посеребренным морем — раскинулась и пестрела

Все говорят: любовь — самое высокое, самое неземное чувство. Чужое я внедрилось в твое: ты расширен —

Я шел по широкому полю, один. И вдруг мне почудились легкие, осторожные шаги за моей спиною… Кто-то шел

Я сидел у раскрытого окна… утром, ранним утром первого мая. Заря еще не занималась; но уже бледнела

В нем было всё нужное для того, чтобы сделаться бичом своей семьи. Он родился здоровым; родился богатым —

О чем бы ни молился человек — он молится о чуде. Всякая молитва сводится на следующую: «Великий боже

Настали темные, тяжелые дни… Свои болезни, недуги людей милых, холод и мрак старости… Всё, что ты любил

У меня был товарищ — соперник; не по занятиям, не по службе или любви; но наши воззрения ни в чем не

Снилось мне, что сидит нас человек двадцать в большой комнате с раскрытыми окнами. Между нами женщины

Как пуст, и вял, и ничтожен почти всякий прожитой день! Как мало следов оставляет он за собою!

Я боюсь, я избегаю фразы; но страх фразы — тоже претензия. Так, между этими двумя иностранными словами

«О моя молодость! о моя свежесть!» — восклицал и я когда-то. Но когда я произносил это восклицание —

Ты всегда говорил правду, великий наш певец; ты сказал ее и на этот раз. «Суд глупца и смех толпы»… Кто

У бабы-вдовы умер ее единственный двадцатилетний сын, первый на селе работник. Барыня, помещица того

Изжелта-серый, сверху рыхлый, испо́днизу твердый, скрыпучий песок… песок без конца, куда ни взглянешь!

Простота! простота! Тебя зовут святою… Но святость — не человеческое дело. Смирение — вот это так.

Последний день июня месяца; на тысячу верст кругом Россия — родной край. Ровной синевой залито всё небо;