Стихи Константина Романова

Улыбка радостная Мая И первой ласточки прилет! Земля цветет, благоухая, И соловей в саду поет.

Люблю тебя, приют уединенный! Старинный дом над тихою рекой И белорозовый, в ней отраженный Напротив

О, как люблю я этот сад тенистый! Со мною здесь лишь птицы да цветы. Беспечно я вдыхаю воздух чистый

Пусть гордый ум вещает миру, Что все незримое — лишь сон, Пусть знанья молится кумиру И лишь науки чтит закон.

Нет! Мне не верится, что мы воспоминанья О жизни в гроб с собой не унесем; Что смерть, прервав навек

Затишье на море… За бурею строптивой Настала мертвая, немая тишина: Уж выбившись из сил, так вяло, так

Улыбкою утра пригретые снова, В лесную мы прячемся тень. Казалось, зима разлучить нас готова, — Вдруг

Я посетил родное пепелище — Разрушенный родительский очаг, Моей минувшей юности жилище, Где каждый мне

За день труда, о, ночь, ты мне награда! Мой тонет взор в безбрежной вышине, Откуда ты глядишься в душу

Вчера соловьи голосистые Запели порою ночной, И тополя листья душистые Шептались во сне меж собой.

Я не могу писать стихов, Когда встречаюся порою Средь всяких дрязг и пустяков Со лживой пошлостью людскою.

Как жаль, что розы отцветают! Цветов все меньше по садам, Уж дни заметно убывают, И звезды ярче по ночам.

Давно черемуха завяла, И на сирени средь садов Уж не качались опахала Благоухающих цветов. По длинным

Блаженны мы, когда идем Отважно, твердою стопою С неунывающей душою Тернистым жизненным путем;

Здесь, в тишине задумчивого сада, Опять, о, ночь, меня застанешь ты, И все одной душа полна мечты, Что

Меня бранят, когда жалею Я причиняющих печаль Мне бессердечностью своею; Меня бранят, когда мне жаль

Я на тебя гляжу, любуясь ежечасно: Ты так невыразимо хороша! О, верно под такой наружностью прекрасной

Если ландыша листья средь жаркого лета Мне в тени попадутся лесной, Я не вижу на них благовонного цвета

Как хорошо бывало летом В цветущем садике моем, Так жарко, знойно так пригретом Горячим солнечным лучом!

Падай, падай, снег пушистый, Расстилайся пеленой, Падай, легкий, падай, чистый, Землю зябнущую крой.

Что за краса в ночи благоуханной! Мечтательно ласкает лунный свет; Небесный свод, как ризой златотканной

На балконе, цветущей весною, Как запели в садах соловьи, Любовался я молча тобою, Глядя в кроткие очи твои.

О, не дивись, мой друг, когда так строго Я пред тобой молчаньем обуян; На дне морском сокровищ много

Я нарву вам цветов к именинам, Много пестрых, пахучих цветов: И шиповнику с нежным жасмином, И широких

Прошла зима! Не видно снега, Запели птицы с высоты… Что за чарующая нега Кругом разлита! Это ты, Весны

Роковая, неизбежная, Подползла, подкралась ты, О, губительница нежная Милой летней красоты!

Опять томит очарованьем Благоуханная весна, Опять черемухи дыханьем Ее краса напоена. Нежнозеленою, сквозистой

Жених в полуночи грядет! Но где же раб Его блаженный, Кого Он бдящего найдет, И кто с лампадою возженной

Уж гасли в комнатах огни… Благоухали розы… Мы сели на скамью в тени Развесистой березы. Мы были молоды с тобой!

Во дни надежды молодой, Во дни безоблачной лазури Нам незнакомы были бури, — Беспечны были мы с тобой.

Багряный клен, лиловый вяз, Золотистая береза… Как больно в сердце отдалась Мне красок осени угроза!

Чем солнце зимнее теплее, Тем ослепительней снега; А нагота ветвей в аллее Все так же мертвенно строга.

Красу земли сгубил жестокий К зиме от лета переход, И полн лишь неба свод глубокий Неувядаемых красот.

Гром затих. Умчались тучи, Бурю ветром унесло; Снова блещет полдень жгучий, В небе ясно и светло: В сад скорее!

Еще последнее объятье, Еще последний взгляд немой, Еще одно рукопожатье, — И миг пронесся роковой… Но

Мне снилось, что солнце всходило, Что птицы очнулись от сна И стаей неслись легкокрылой Поведать природе

Распустилась черемуха в нашем саду, На сирени цветы благовонные; Задремали деревья… Листы, как в бреду

О, тишина Глуши безмолвной, безмятежной! О, белизна Лугов под пеленою снежной! О, чистота Прозрачных

Когда листы, поблекнув, облетели И сном зимы забылось все в лесу, Одни лишь вы, задумчивые ели, Храните

Спи в колыбели нарядной, Весь в кружевах и шелку, Спи, мой сынок ненаглядный, В теплом своем уголку!

Я засыпаю… Уж слабея и бледнея, Сознанье еле властно надо мной, И все еще, как наяву, дрожа, немея, Я

Ночь. Небеса не усеяны звездами: В свете немеркнущем тонут оне. Чу! Соловьи залилися над гнездами… Томно

Зарумянились клен и рябина, Ярче золота кудри берез, И безропотно ждет георгина, Что спалит ее первый мороз.