Стихи Константиноса Кавафиса

Я продал партию гнилого ячменя втридорога. Да, Рим в торговом деле неоценим. Закончили в апреле — и вот

Характер Демарата — эту тему им предложил Порфирий, молодой софист, развить в беседе (позже он намеревался

Я знаю старика. Он изможден и сгорблен, утратами пронзен и жизнью изувечен, проходит неспеша коротким

Гуляя на окраине вчера, я незаметно оказался перед домом, где не однажды в юности бывал, где упоительную

Дельфийское пророчество услышав, далек от беспокойства был Нерон: «Семидесяти трех годов страшись…» Немало

На ложе черном, с изголовием точеным, украшенным орлами из коралла, так безмятежно спит Нерон, и так

Священники и множество мирян занятий и сословий самых разных идут по улицам, по площадям, через ворота

Изношены тела, где, съежившись в комочек, ютятся души старцев. Их гнетут печали, ведь они давно не ждут

Владыка-государь, царь Мануил Комнин в один сентябрьский день, печальный и тоскливый, почувствовал, что

Когда не можешь сделать жизнь такой, как хочешь, ты попытайся быть способным хоть на это по мере сил

Отважно вы сражались и со славой пали, не устрашившись тех, кто всюду побеждал. Вас не в чем упрекнуть

Как можно было ждать, чтоб отреклись они от жизни столь размеренно-прекрасной, от обилья услад на каждый

Рыдают слуги, безутешен царь, царь Ирод обливается слезами, столица плачет над Аристобулом: с друзьями

Я их больше не нашел — слишком поздно спохватился! — эти очи, бледное лицо в сумраке ночного перекрестка…

Чуть только я узнал, что умер Мирис, я бросился к нему домой, хотя обычно я ни ногой в жилища христиан

На четверке белых мулов, запряженных в колесницу, из Милета к Латмосу спешу я на заре, золотистый луч

Недуг владеет августейшим Тацитом. Под старость не осталось больше сил, с которыми он трудности войн

«Итак, увидав, в каком пренебреженье боги у нас…» — спесиво он утверждал. В пренебреженье. А чего он ждал?

Когда один из них появлялся под вечер на рыночной площади Селевкии под видом статного, безупречно красивого

«В насмешливые, дерзостные речи отныне облачусь я, как в доспехи, и со вселенским злом, при первой встрече

Столетия в забвении, в печали, в египетской земле, средь вечной темноты освобождения от долгой немоты

Зевс тяжкой скорбью угнетен. Его Сарпедона в сражении убил Патрокл; теперь хотят ахейцы во главе с Менетиадом

Сказал Миртиас (один школяр сирийский в Александрии, в царствование Константа августа и августа Константина

Я в искусство перенес чувство самосохраненья, тайные мои надежды, затуманенные лица, полузримые черты

Чтоб убедиться, что дела в колонии идут не так, как надо, достаточно одного взгляда, но как-никак мы

Свеча. Разве этого мало? Не надо другого огня. Холодный мерцающий свет теплом разольется в крови, как

Всего два-три штриха, клочок бумаги, и все ж какое разительное сходство! Набросок, сделанный на корабле

Когда внезапно в час глубокой ночи услышишь за окном оркестр незримый (божественную музыку и голоса)

Бездумно и без капли сожаленья гигантские вокруг меня воздвигли стены. И вот теперь терзаюсь в заточенье

Актер, приглашенный для увеселений, прочел под конец несколько отменных эпиграмм. Сквозь колоннаду портика

Известья об исходе битвы, при Акции, в открытом море — совсем не то, чего мы ждали. Но никакого нет резона

«Куда пропал, куда девался мудрец? После того как множество его чудес распространили среди всех племен

Могущества страшись, душа. И если обуздать ты не сумеешь свои честолюбивые мечты, остерегайся, следуй

Почаще приходи, я жду тебя, бесценное волненье, приходи, я жду, когда все тело обретает память, когда

Вы убедитесь — через эти руки прошло немало глыб, и я давно не новичок. На родине моей не счесть вам

Звучат шаги, уже спешит прохожий первый; торговец первый жизнерадостно кричит; и первый звук при открыванье

Лет двадцати восьми, лишь начиная жить, плыл Эмис в Сирию, мечтая послужить у продавца духов и благовонных

На тех, кто, умерев, до тридцати не дожили и похоронены в роскошном мавзолее, — на них, на их прекрасные

Я всей душой люблю свой труд, в терпенье мне не отказать. Но этот день меня извел медлительностью сочиненья.

Как хорошо я знаю эту комнату. Сейчас она сдается под контору. И эта и соседняя. Весь дом во власти адвокатов

Если избранником судьбы ты стал достойно, смотри, каким путем к тебе приходит власть. Сейчас ты славен

Среди таверны, суеты ее и крика, склонившись над столом, сидит старик — он — один — газета перед ним

Царь Клеомен никак не мог решиться, он матери открыть боялся правду — условье соглашенья с Птолемеем

О добром старце, об отце своем горюю, о милом батюшке, всегда меня любившем, о добром старце, об отце

Вкусили от запретного плода. Опустошенные, встают. Но смотрят друг на друга. Поспешно одеваются.

Веками не видели в Дельфах богаче даров и щедрей, чем эти дары Птолемеев, двух братьев, двух властных

О том, во что мы верим, Юлиан сказал бездумно: «Прочитал, познал и не признал», — всем на смех воображая

Была вульгарной эта комната и нищей, над подозрительной таверной затаилась. В окно виднелся грязный узкий

Под вечер принесли нам из таверны Ремония, израненного в драке. Бесчувственный лежал он на постели перед

Учеником Саккаса был два года он, но и Саккас, и философия ему приелись. Потом политикой увлекся.