Короткие стихи для заучивания наизусть

Как селянин, когда грозят Войны тяжелые удары, В дремучий лес несет свой клад От нападенья и пожара

Тебя так любят все! Один твой тихий вид Всех делает добрей и с жизнию мирит. Но ты грустна;

Когда в страдании девица отойдет И труп синеющий остынет,- Напрасно на него любовь и амвру льет, И облаком

Тихотворение мое, мое немое, однако, тяглое — на страх поводьям, куда пожалуемся на ярмо и кому поведаем

Что же сухо в чаше дно? Наливай мне, мальчик резвый, Только пьяное вино Раствори водою трезвой.

От вас узнал я плен Варшавы. Вы были вестницею славы И вдохновеньем для меня.

Надеясь на мое презренье, Седой зоил меня ругал, И, потеряв уже терпенье, Я эпиграммой отвечал.

Движенья нет, сказал мудрец брадатый. Другой смолчал и стал пред ним ходить. Сильнее бы не мог он возразить;

Лихой товарищ наших дедов, Он друг Венеры и пиров, Он на обедах — бог обедов, В своих садах — он бог садов.

Оставь, о Лезбия, лампаду Близ ложа тихого любви.

Взгляни на лик холодный сей, Взгляни: в нем жизни нет; Но как на нем былых страстей Еще заметен след!

И жалко всех и вся. И жалко Закушенного полушалка, Когда одна, вдоль дюн, бегом Душа — несчастная гречанка…

Можно и не быть поэтом Но нельзя терпеть, пойми, Как кричит полоска света, Прищемленная дверьми!

И девяносто первый — предпоследний Луч проскользнет в серебряную лодку, Всего лишь миг повременив в передней

Зачем пленяет старая могила Блаженными мечтами о былом? Зачем зеленым клонится челом Та ива, что могилу

Умирая, не скажу: была. И не жаль, и не ищу виновных. Есть на свете поважней дела Страстных бурь и подвигов любовных.

Буря на небе вечернем, Моря сердитого шум — Буря на море и думы, Много мучительных дум Буря на море и

Двух юных слышу разговор Намеков полный мудрецов: Есть числа, а без них есть мудрость вздор О свете споры

Мне гораздо приятнее Смотреть на звезды, Чем подписывать смертный приговор. Мне гораздо приятнее Слушать

По твердому гребню сугроба В твой белых, таинственный дом Такие притихшие оба В молчании нежном идем.

За гремучую доблесть грядущих веков, За высокое племя людей — Я лишился и чаши на пире отцов, И веселья

Вошел к парикмахеру, сказал — спокойный: «Будьте добры, причешите мне уши». Гладкий парикмахер сразу

За честный труд и поощренья ради Один из Муравьев представлен был к награде — К миниатюрным именным часам.

Она кормила зимних птичек, Бросая крошки из окна. От их весёлых перекличек Смеялась радостно она.

Судьба свои дары явить желала в нем, В счастливом баловне соединив ошибкой Богатство, знатный род — с

Вы съединить могли с холодностью сердечной Чудесный жар пленительных очей. Кто любит вас, тот очень глуп, конечно;

Вертоград моей сестры, Вертоград уединенный; Чистый ключ у ней с горы Не бежит запечатленный.

Под каким созвездием, Под какой планетою Ты родился, юноша? Ближнего Меркурия, Аль Сатурна дальнего

Иным достался от природы Инстинкт пророчески-слепой — Они им чуют — слышат воды И в темной глубине земной…

Расступились на площади зданья, Листья клена целуют звезду. Нынче ночью — большое гулянье, И веселье

Свечи потушите, вырубите звук, Дайте темноты и тишины глоток, Или отыщите понадёжней сук, Иль поглубже

У домашних и хищных зверей Есть человечий вкус и запах. А каждый день ходить на задних лапах — Это грустная

Мне — не-стрелю и акыну — Многим в пику, в назиданье, Подарили вы картину Без числа и без названья. Что на ней?

Гололёд на Земле, гололёд, Целый год напролёт — гололёд, Будто нет ни весны, ни лета. Чем-то скользким

Такое творится! Вы перегружены тоской, видать. Тут до жемчужины рукой подать — До озера Рица.

Нам говорят без всякой лести: «Без вас от скуки мы умрём!» И мы всегда и всюду вместе — Везде втроём

Нынче он закончил вехи — Голова его трещит… Каковы зато успехи На спортивном поприще! На любовном фронте

Мы браво и плотно сомкнули ряды, Как пули в обойме, как карты в колоде: Король среди нас — мы горды

Дымом половодье Зализало ил. Желтые поводья Месяц уронил. Еду на баркасе, Тычусь в берега. Церквами у

Амине Не потому ли, что без принужденья Одну тебя я горячо любил, Тебе я отдал сердце во владенье В обмен

Два года покоя не зная И тайной по-бабьи томясь, Она берегла это знамя, Советскую прятала власть.

Эльф, живущий на свободе, Образ дикой красоты, Не тебе хвала — природе. Лишь себя играешь ты!

Слова он сыпал, обуян Ораторским экстазом, И красноречия туман Ему окутал разум. Он стал затылок свой

О памятнике, воздвигнутом Бернсом на могиле поэта Роберта Фергюссона Ни урны, ни торжественного слова

Достойна всякого почета Владений этих госпожа. В ее таверне есть работа Для кружки, ложки и ножа.

Размытые контуры скал — День туманный и мглистый с рассвета. Он пришел к нам, спустился, настал, Но солнце

Когда взошло твое лицо над жизнью скомканной моею, вначале понял я лишь то, как скудно все, что я имею.

Есть роза дивная: она Пред изумленною Киферой Цветет, румяна и пышна, Благословенная Венерой.

Новый год… Все желают сегодня Повторений счастливого дня. Пусть повторится день новогодний, Но не свадебный

На небесах печальная луна Встречается с веселою зарею, Одна горит, другая холодна. Заря блестит невестой