Короткие стихи для заучивания наизусть
По первому движению души Ни злых, ни страстных писем Не пиши, Чтобы жалеть жестоко Не пришлось, Когда
«Семь раз отмерь и только раз отрежь» Все это верно. Но сказку серьезно: Пока семь раз ты эту кашу ешь
Твердит нам пословица там и тут, Что семеро, мол, одного не ждут. Нет, милые, ждут, да и как еще ждут!
У соседа-борца, чемпиона мира, Была восьмикомнатная квартира. Будь у меня такая квартира, Я тоже бы стал
Чем умный от глупого отличается? Различие их за версту видать: Умный учиться всю жизнь старается, Глупый
Я сошью себе черные штаны из бархата голоса моего. Желтую кофту из трех аршин заката. По Невскому мира
Всю жизнь любил он рисовать войну. Беззвездной ночью наскочив на мину, Он вместе с кораблем пошел ко
Звонче жаворонка пенье, Ярче вешние цветы, Сердце полно вдохновенья, Небо полно красоты. Разорвав тоски
Обнявшися дружно, сидели С тобою мы в легком челне, Плыли мы к неведомой цели По морю при тусклой луне.
Сердце, сильней разгораясь от году до году, Брошено в светскую жизнь, как в студеную воду. В ней, как
Как совладать с судьбою-дурой? Заладила свое — хоть плачь. Сосредоточенный и хмурый, Смычком орудует скрипач.
Хвостовым некогда воспетая дыра! Провозглашаешь ты природы русской скупость, Самодержавие Петра И Милорадовича глупость.
Крив был Гнедич поэт, преложитель слепого Гомера, Боком одним с образцом схож и его перевод.
Волненьем жизни утомленный, Оставя заблуждений путь, Я сердцем алчу отдохнуть, И близ тебя, мой друг
Скажи мне, ночь, зачем твой тихий мрак Мне радостней…
Один, один остался я, Пиры, любовницы, друзья Исчезли с легкими мечтами, — Померкла молодость моя С ее
Желанье счастия в меня вдохнули боги; Я требовал его от неба и земли И вслед за призраком, манящим издали
О, иностранец в шляпе, взвесь Мою судьбу. Всю жизнь с пеленок Сижу под этой пальмой здесь Я, бедний черный
Когда я целую тебя, ты на цыпочки привстаешь, — ты едва до меня достаешь, когда я целую тебя… Как я мало
Юбилеи вокруг, годовщины, Круглых дат центробежный полет. Были мальчики, стали мужчины, Зря надеялись
Тенью тянутся Слухи. Правители голосят, Народ шепчется.
И скажешь ты: Не та ль, Не ты, Что сквозь персты: Листы, цветы — В пески… Из устных Вер — индус, Что
Ты прав. Одним воздушным очертаньем Я так мила. Весь бархат мой с его живым миганьем — Лишь два крыла.
Струись, Струись, Холодный ключ осенний. Молись, Молись, И веруй неизменней. Молись, Молись, Молитвой
Сюда лиска прибегала, Легкой поступью порхала, Уши нежно навострила С видом тонкого нахала, Концом желтым
Скажи мне: где переняла Ты обольстительные звуки И как соединить могла Отзывы радости и муки?
Когда человек умирает, Изменяются его портреты. По-другому глаза глядят, и губы Улыбаются другой улыбкой.
Мы с тобой на кухне посидим, Сладко пахнет белый керосин; Острый нож да хлеба каравай… Хочешь, примус
Тщетно отчаянный ветер бился нечеловече. Капли чернеющей крови стынут крышами кровель. И овдовевшая в
Ты, старина, здешь живешь как в аду, Воля придет — чай, бежишь без оглядки? — Нашто мне воля?
Горько плакал мальчик Лева Потому, что нету клева. — Что с тобой?— спросили дома, Напугавшись пуще грома.
О вы, которые любовью не горели, Взгляните на нее — узнаете любовь. О вы, которые уж сердцем охладели
Любимец моды легкокрылой, Хоть не британец, не француз, Ты вновь создал, волшебник милый, Меня, питомца
Недавно я стихами как-то свистнул И выдал их без подписи моей; Журнальный шут о них статейку тиснул
Ты издал дядю моего: Творец «Опасного соседа» Достоин очень был того, Хотя покойная Беседа И не заметила его.
Примите новую тетрадь, Вы, юноши, и вы, девицы, — Не веселее ль вам читать Игривой музы небылицы, Чем
Под дыханьем непогоды, Вздувшись, потемнели воды И подернулись свинцом — И сквозь глянец их суровый Вечер
Пишет мне сестричка, только В буквы слёзы льёт, Пишет, что гуляет Колька — Только дым идёт.
Стреляли мы по черепу — на счастье. И я был всех удачливей в стрельбе. Бах! Расколол на три неравных
Что ни слух — так оплеуха! Что ни мысли — грязные. Жисть-жистяночка, житуха! Житие прекрасное!
В Средней Азии — безобразие (Мне письмо передали с оказией): Как воскресение — так землетрясение, В аэропортах —
Заживайте, раны мои, Вам два года с гаком! Колотые, рваные, Дам лизать собакам. Сиротиночка моя, Губки твои алы!
Как хорошо ложиться одному Часа так в два, в двенадцать по-московски, И знать, что ты не должен никому
Не печалься, не качайся Под тяжёлой ношей золотой, Ведь на приисках начальство С позолоченной душой!
Слезливое море вокруг разлилось, И вот принимаю я слёзную ванну, — Должно быть, по морю из собственных
Снежная замять крутит бойко, По полю мчится чужая тройка. Мчится на тройке чужая младость. Где мое счастье?
Не преклоню колен, палач, перед тобою, Хотя я узник твой, я раб в тюрьме твоей. Придет мой час — умру.
Мчался храбрый джигит На гнедом скакуне. В чистом поле Он с вражеской ратью схлестнулся, Но без всадника
Ушел ли ты в блаженный рай Иль в ад, где воют черти, — Впервые этот вздорный лай Услышат в царстве смерти.
У женщин нрав порой лукав И прихотлив и прочее, — Но тот, в ком есть отвага, честь, Их верный раб и прочее.