Короткие стихи для заучивания наизусть

Верить можно лишь в то, что всегда понятно. В непонятное как же возможно верить? Непонятное, правда

Юность жаждет того и сего, Юности нужен весь мир навек, А зрелости нужен больше всего Один-единственный

Отмщать завистнику меня вооружают, Хотя мне от него вреда отнюдь не чают. Когда зоилова хула мне не вредит

Не верь мне, друг, когда, в избытке горя Я говорю, что разлюбил тебя, В отлива час не верь измене моря

Одолела сила-удаль меня, молодца, Не чужая, своя удаль богатырская! А и в сердце тая удаль-то не вместится

Пафоса бог, Эрот прекрасный На розе бабочку поймал И, улыбаясь, у несчастной Златые крылья оборвал.

В глубоких сумерках собора Прочитан мною свиток твой; Твой голос — только стон из хора, Стон протяженный и глухой.

— Не видала ль, девица, Коня моего? — Я видала, видела Коня твоего. — Куда, красна девица, Мой конь пробежал?

Слышу умолкнувший звук божественной эллинской речи; Старца великого тень чую смущенной душой.

Любезнейший наш друг, о ты, Василий Львович! Буянов в старину, а нынешний Храбров, Меж проповедников

Как! жив еще Курилка журналист? — Живехонек! все так же сух и скучен, И груб, и глуп, и завистью размучен

Брат милый, отроком расстался ты со мной — В разлуке протекли медлительные годы; Теперь ты юноша — и

Будем горевать в стол. Душу открывать в стол. Будем рисовать в стол. Даже танцевать — в стол.

Я здесь бы пел ещё дня три — Гостеприимен ваш ВНИИФТРИ.

Стройный мост из железа ажурного, Застекленный осколками неба лазурного. Попробуй вынь его Из неба синего

Прислушайся к ночному сновиденью, не пропусти упавшую звезду… по улицам моим Невидимою Тенью я за тобой

Они привыкли говорить, А мы к молчанию привыкли. И домолчались, и поникли, И тихо выть по-волчьи стали

Полночный звон степной пустыни, Покой небес, тепло земли, И горький мед сухой полыни, И бледность звездная вдали.

Дней сползающие слизни, …Строк поденная швея… Что до собственной мне жизни? Не моя, раз не твоя.

К простоте возвращаться — зачем? Зачем — я знаю, положим. Но дано возвращаться не всем. Такие, как я, не можем.

Из мешка На пол рассыпались вещи. И я думаю, Что мир — Только усмешка, Что теплится На устах повешенного.

С журчанием, свистом Птицы взлетать перестали. Трепещущим листом Они не летали. Тянулись таинственно

Я не люблю тебя; страстей И мук умчался прежний сон; Но образ твой в душе моей Всё жив, хотя бессилен он;

Я знаю, с места не сдвинуться Под тяжестью Виевых век. О, если бы вдруг откинуться В какой-то семнадцатый век.

Из омута злого и вязкого Я вырос, тростинкой шурша, И страстно, и томно, и ласково Запретною жизнью дыша.

Живёт на свете людоед, Разбойник и злодей, Он вместо каши и котлет Привык на завтрак и обед Есть маленьких детей.

Душно! без счастья и воли Ночь бесконечно длинна. Буря бы грянула, что ли? Чаша с краями полна!

Тихо всё, глядится месяц В воды зыбкие реки; За рекою слышны песни И мелькают огоньки. Отчего так сердцу больно?

Семь лет она не писала, Семь лет молчала она. Должно быть, ей грустно стало, Но, впрочем, теперь весна.

Веселый вечер в жизни нашей Запомним, юные друзья; Шампанского в стеклянной чаше Шипела хладная струя.

В его «Истории» изящность, простота Доказывают нам, без всякого пристрастья, Необходимость самовластья

Я видел вас, я их читал, Сии прелестные созданья, Где ваши томные мечтанья Боготворят свой идеал.

В пещере тайной, в день гоненья, Читал я сладостный Коран, Внезапно ангел утешенья, Влетев, принес мне талисман.

Мечты, мечты, Где ваша сладость? Где ты, где ты, Ночная радость? Исчезнул он, Веселый сон, И одинокий

Как этого посмертного альбома Мне дороги заветные листы, Как все на них так родственно-знакомо, Как полно

Не обрывается сказка концом. Помнишь, тебя мы спросили вначале: Что остаётся от сказки потом — После

Сколько великих выбыло! Их выбивали нож и отрава… Что же, на право выбора Каждый имеет право.

Холодно, метёт кругом, я мёрзну и во сне, Холодно и с женщиной в постели… Встречу ли знакомых я — морозно

Без ярких гирлянд и без лавров Стоите под серым навесом, Похожие на динозавров Размером и весом.

Если всё — и спасенье в ноже, И хирург с колпаком. Лучше, чтоб это было уже, Чем сейчас и потом.

И сегодня, и намедни — Только бредни, только бредни, И третьего тоже дни Снова бредни — всё они.

Не будь такой послушный и воспитанный я — Клянусь, я б просто стал ей кавалером: Была розовощёкая, упитанная

Нынче очень сложный век. Вот — прохожий… Кто же он? Может, просто человек, Ну а может быть, шпион!

Алый мрак в небесной черни Начертил пожаром грань. Я пришел к твоей вечерне, Полевая глухомань.

Холодна тюрьма и мышей полна, И постель узка, вся в клопах доска! Я клопов давлю, бью по одному, И опять

Милый друг, не рыдай, Не роняй слез из глаз И душой не страдай: Близок счастья тот час…

Не давали покоя они петуху, Ловят по двору, бегают, слышу, И загнали куда-то его под стреху.

Мой горец — парень удалой, Широкоплеч, высок, силен. Но не вернется он домой — Он на изгнанье осужден.

Мой Джоки — славный молодец. Никто в окрестности у нас Так не зовет рожком овец, Так не ведет девчонку в пляс.

Жила-была тетка под старою ивой, Она джентльменам готовила пиво. Скрогам. У теткиной дочки была лихорадка.