Стихи Леонида Филатова

Все не верится, черт возьми, В то, что мы с тобой уцелели Как шатает нас от весны, Как мы страшно переболели

Я с детства был в душе моряк, Мне снились мачта и маяк, Родня решила: «он маньяк, Но жизнь мечты его остудит.

О не лети так, жизнь, слегка замедли шаг. Другие вон живут, неспешны и подробны. А я живу — мосты, вокзалы

По мотивам русского фольклора Скоморох-потешник Верьте аль не верьте, а жил на белом свете Федот-стрелец

Меня сочтут обманщиком, Да только я не лгу: Вином из одуванчиков Торгуют на углу. Уж, если одурачивать

Еще вчера, — как снимок дилетанта, — Осенний день расплывчат был и слеп, А нынче скрупулезно и детально

Король вас может сделать Всесильным богачем, И все на этом свете Вам будет нипочем! Но если вы отпетый

Он был красив, как сто чертей, Любил животных и детей, Имел любовниц всех мастей И был со всеми мил… Да полно!

Я прожил горестную жизнь И понял не вчера, Что, как судьба ни повернись, — Нет худа без добра.

Старик угрюмо вглядывался в лица И выжидал, покуда стихнет гам… О, еженощный тот самоубийца Над чёрной

…А комод хранил рубахи, как надежды… А война уже не шла который год… И последняя на шест была надета

Испытавший в скитаниях стужу и зной, Изнемогший от бурь и туманов, Я приеду домой, я приеду домой Знаменитый

Не о том разговор, как ты жил до сих пор, Как ты был на решения скор, Как ты лазал на спор через дачный

Цветные лохмотья На солнце пестрят, — Кочует по свету Бродячий театр!.. За честность и смелость, За ум

День закончен – и кисть до утра Остывает светло и натужно… Головешкой ночного костра В темноте догорает

Мы шатались на Пасху по Москве по церковной, Ты глядела в то утро на меня одного. Помню, в лавке Гольдштейна

Я себя проверяю на крепость: Компромиссы – какая нелепость! Я себя осаждаю, как крепость, И никак не

Песни к спектаклю «Мартин Иден» Повеял с моря легкий бриз, И сердце бет тревогу… Простите, мисс, Простите

То в кромешной ночи, то средь белого дня Настигали меня неудачи… Смерть душила меня, Смерть душила меня

Я торчу в снегу, как зимний колос, Тоненький, бездумный и больной. Слышу я, как кто-то воет в голос

I И вот, жрецы ночных обсерваторий Hашли среди созвездий и планет Светящуюся точку, под которой Мне было

…А началом явился испуг От нечаянно хрустнувшей ветки… И дремучий немыслимы звук Шевельнулся тогда в

Тревожно и серьезно Я вывел на снегу: «Наташа + Сережа», А дальше не могу. И в этом я, ребята, Ничуть

Ни стрела, ни рапира, ни пуля Не смущали лихого Газуля — В нем текла мавританская кровь. Но не знал простодушный

Светлеет море. Отступают страхи. И можно услыхать за три версты, Как треснул ворот пушкинской рубахи

Если ты мне враг- Кто тогда мне друг? Вертится Земля, Как гончарный круг. Мучась и бесясь, Составляет

Вечером мой двор угрюмо глух, Смех и гомон здесь довольно редки, — Тайное правительство старух Заседает

А здесь — ни наводненья, ни пожара, И так же безмятежна синева, И под конюшни отдана хибара С заносчивым

Если нас хлестала штормовая волна И в глазах была пелена, То для начала Нас выручала Добрая бутыль вина!

Под причитанья полковых мамаш Мы вынимаем нотные альбомы. Давным-давно расстреляны обоймы. У нас в руках

У окна стою я, как у холста, ах какая за окном красота! Будто кто-то перепутал цвета, и Дзержинку, и Манеж.

Вот улетишь, парус наладишь. Врач был латыш — светлый, как ландыш. Сложим вот так белые руки.

Ты не веришь в таинственность радуги И загадок не любишь совсем. Ты сегодня сказал мне, что яблоки —

У окна стою я, как у холста, Ах какая за окном красота! Будто кто-то перепутал цвета, И Неглинку, и Манеж.

Повесить человека — не пустяк, И тут нужны особые таланты!.. Я вас повешу так, Я вас повешу так, Что

В степях Аризоны, в горячей ночи, Гремят карабины и свищут бичи. Большая охота, большая страда: Несутся

Клавка в струночку, лицо — белей бумаги И сидит, не понимает ничего, А вокруг — всё киномаги да завмаги

В пятнадцать лет, продутый на ветру Газетных и товарищеских мнений, Я думал: «Окажись, что я не гений

Все мы куклы, Сергей Владимирович, В нашей крохотной суете, Но кому-то дано лидировать, А кому-то плеститсь в хвосте.

Сверкающий очечками лукаво, — Пред самым входом в кукольный театр — Нас встретит добродушный папа Карло

Сидят на дачах старенькие ВОХРы И щурятся на солнце сквозь очки. Послушаешь про них — так прямо волки

— Неужто этот ловелас Так сильно действует на Вас, Святая простота? — О да, мой друг, о да.

Когда, обвенчаный с Удачей, Я гордо шел от аларя, Народ сочувственно судачил, Зазря, мол, все это, зазря… Не верят!

Тает желтый воск свечи, Стынет крепкий чай в стакане, Где-то там, в седой ночи, Едут пьяные цыгане.

Скончался скромный человек Без имени и отчества, Клиент прилежнейший аптек И рыцарь стихотворчества.

Так повелось промеж людьми, Что мы стронимся любви, Когда любовь почти равна смерти. Я ем и пью, и слез

Должно быть любому ребенку Земли Известна игра под названьем «замри». Долбят непоседы от зари до зари: «Замри!

Окна в белый снег одеты Словно в белые манжеты, И дома торжественны, прямы и величавы, Как родня невесты

Что же это был за поход?.. Что же это был за народ?.. Или доброты в этот год На планете был недород?

Тот клятый год уж много лет, я иногда сползал с больничной койки. Сгребал свои обломки и осколки и свой