Стихи Леонида Филатова
О не лети так, жизнь, слегка замедли шаг. Другие вон живут, неспешны и подробны. А я живу — мосты, вокзалы
По мотивам русского фольклора Скоморох-потешник Верьте аль не верьте, а жил на белом свете Федот-стрелец
Меня сочтут обманщиком, Да только я не лгу: Вином из одуванчиков Торгуют на углу. Уж, если одурачивать
Еще вчера, — как снимок дилетанта, — Осенний день расплывчат был и слеп, А нынче скрупулезно и детально
Король вас может сделать Всесильным богачем, И все на этом свете Вам будет нипочем! Но если вы отпетый
Все не верится, черт возьми, В то, что мы с тобой уцелели Как шатает нас от весны, Как мы страшно переболели
Я с детства был в душе моряк, Мне снились мачта и маяк, Родня решила: «он маньяк, Но жизнь мечты его остудит.
Светлеет море. Отступают страхи. И можно услыхать за три версты, Как треснул ворот пушкинской рубахи
Если ты мне враг- Кто тогда мне друг? Вертится Земля, Как гончарный круг. Мучась и бесясь, Составляет
Вечером мой двор угрюмо глух, Смех и гомон здесь довольно редки, — Тайное правительство старух Заседает
А здесь — ни наводненья, ни пожара, И так же безмятежна синева, И под конюшни отдана хибара С заносчивым
Если нас хлестала штормовая волна И в глазах была пелена, То для начала Нас выручала Добрая бутыль вина!
Под причитанья полковых мамаш Мы вынимаем нотные альбомы. Давным-давно расстреляны обоймы. У нас в руках
У окна стою я, как у холста, ах какая за окном красота! Будто кто-то перепутал цвета, и Дзержинку, и Манеж.
Вот улетишь, парус наладишь. Врач был латыш — светлый, как ландыш. Сложим вот так белые руки.
Ты не веришь в таинственность радуги И загадок не любишь совсем. Ты сегодня сказал мне, что яблоки —
У окна стою я, как у холста, Ах какая за окном красота! Будто кто-то перепутал цвета, И Неглинку, и Манеж.
Повесить человека — не пустяк, И тут нужны особые таланты!.. Я вас повешу так, Я вас повешу так, Что
В степях Аризоны, в горячей ночи, Гремят карабины и свищут бичи. Большая охота, большая страда: Несутся
Клавка в струночку, лицо — белей бумаги И сидит, не понимает ничего, А вокруг — всё киномаги да завмаги
В пятнадцать лет, продутый на ветру Газетных и товарищеских мнений, Я думал: «Окажись, что я не гений
Все мы куклы, Сергей Владимирович, В нашей крохотной суете, Но кому-то дано лидировать, А кому-то плеститсь в хвосте.
Сверкающий очечками лукаво, — Пред самым входом в кукольный театр — Нас встретит добродушный папа Карло
Сидят на дачах старенькие ВОХРы И щурятся на солнце сквозь очки. Послушаешь про них — так прямо волки
— Неужто этот ловелас Так сильно действует на Вас, Святая простота? — О да, мой друг, о да.
Когда, обвенчаный с Удачей, Я гордо шел от аларя, Народ сочувственно судачил, Зазря, мол, все это, зазря… Не верят!
Тает желтый воск свечи, Стынет крепкий чай в стакане, Где-то там, в седой ночи, Едут пьяные цыгане.
Скончался скромный человек Без имени и отчества, Клиент прилежнейший аптек И рыцарь стихотворчества.
Так повелось промеж людьми, Что мы стронимся любви, Когда любовь почти равна смерти. Я ем и пью, и слез
Должно быть любому ребенку Земли Известна игра под названьем «замри». Долбят непоседы от зари до зари: «Замри!
Окна в белый снег одеты Словно в белые манжеты, И дома торжественны, прямы и величавы, Как родня невесты
Что же это был за поход?.. Что же это был за народ?.. Или доброты в этот год На планете был недород?
Тот клятый год уж много лет, я иногда сползал с больничной койки. Сгребал свои обломки и осколки и свой
Все куда-то я бегу Бестолково и бессрочно, У кого-то я в долгу, У кого — не знаю точно. Все труднее я
Романтики, смолите ваши мачты И задавайте корму лошадям. Моряк из Ливерпуля, Идальго из Ла-Манчи Кочуют
И кому теперь горше от вселенской тоски — машинисту из Орши, хипарю из Москвы? Чья страшнее потеря —
Чем больше Я думаю о счастье, Тем горше Мне хочется рыдать… На сцене По мне бушуют страсти, А в жизни
Сомкните плотнее веки И не открывайте век, Прислушайтесь и ответьте: Который сегодня век? В сошедшей
Давай поглядим друг на друга в упор, Довольно вранья. Я — твой соглядатай, я — твой прокурор, Я — память твоя.
Он замолчал. Тепрерь он ваш, потомки. Как говорится, «дальше — тишина». …У века завтра лопнут перепонки
В наш трудный, но все-таки праведный век, Отмеченный потом и кровью, Не хлебом единым ты жив, человек
Млел июнь. Томилось лето. Но уже случилось ЭТО. Срочно что-то, как-то, где-то надо было делать!
Давай поглядим друг на друга в упор, Довольно вранья. Я — твой соглядатай, я — твой прокурор, Я — память твоя.
О, високосный год – проклятый год Как мы о нем беспечно забываем И доверяем жизни хрупкий ход Всё тем
Когда душа Во мраке мечется, шурша, Как обезумевшая крыса, — Ищи в тот миг Любви спасительный тайник
Горько плачет полицай – Кулачище – в пол-лица: Не таи обиды, Верка, На папаню-подлеца. Смотрят из-под
Чудеса всегда доверены минутам. Чудо трудно растянуть на полчаса. Но минуты мы неряшливо минуем – И поэтому
Чем может быть утешен человек, Которого несут к могильной яме?.. Не знает он, не видит из-под век, Что
Я беспечен и одинок, И богатство мне ни к чему, Мне б отсрочить хоть на денек Час, когда я кану во тьму.
Итак, оглашены Условия дуэли, И приговор судьбы Вершиться без помех… А Пушкин — точно он Забыл о страшном