Стихи Марины Цветаевой

В небе — вечер, в небе — тучки, В зимнем сумраке бульвар. Наша девочка устала, Улыбаться перестала.

На тебе, ласковый мой, лохмотья, Бывшие некогда нежной плотью. Всю истрепала, изорвала, — Только осталось

— Насмарку твой стих! На стройку твой лес Столетний! — Не верь, сын! И вместо земных Насильных небес

Не краской, не кистью! Свет — царство его, ибо сед. Ложь — красные листья: Здесь свет, попирающий цвет.

Алексею Александровичу Чаброву Не ревновать и не клясть, В грудь призывая — все стрелы! Дружба!

Нежно-нежно, тонко-тонко Что-то свистнуло в сосне. Черноглазого ребенка Я увидела во сне. Так у сосенки

Темнейшее из ночных Мест: мост. — Устами в уста! Неужели ж нам свой крест Тащить в дурные места, Туда

О тяжесть удачи! Обида Победы! Георгий, ты плачешь, Ты красною девой Бледнеешь над делом Своих двух Внезапно-чужих Рук.

1 В век сплошных скоропадских, Роковых скоростей — Слава стойкому братству Пешехожих ступней!

Орел и архангел! Господень гром! Не храм семиглавый, не царский дом Да будет тебе гнездом. Нет, — Красная

Охватила голову и стою, — Что людские козни! — Охватила голову и пою На заре на поздней. Ах, неистовая

Пало прениже волн Бремя дневное. Тихо взошли на холм Вечные — двое. Тесно — плечо с плечом — Встали в молчанье.

Алексею Александровичу Подгаецкому-Чаброву на память о нашей последней Москве А не видел ли, млад, —

По дорогам, от мороза звонким, С царственным серебряным ребенком Прохожу. Всё — снег, всё — смерть, всё — сон.

Поздний свет тебя тревожит? Не заботься, господин! Я — бессонна. Спать не может Кто хорош и кто один.

Л.А.Т. О, будь печальна, будь прекрасна, Храни в душе осенний сад! Пусть будет светел твой закат, Ты

Править тройкой и гитарой Это значит: каждой бабой Править, это значит: старой Брагой по башкам кружить!

Холодно в мире! Постель Осенью кажется раем. Ветром колеблется хмель, Треплется хмель над сараем;

Радость — что сахар, Нету — и охаешь, А завелся как — Через часочек: Сладко, да тошно! Горе ты горе

Ревнивый ветер треплет шаль. Мне этот час сужден — от века. Я чувствую у рта и в веках Почти звериную печаль.

Ростком серебряным Рванулся ввысь. Чтоб не узрел его Зевес — Молись! При первом шелесте Страшись и стой.

Свинцовый полдень деревенский. Гром отступающих полков. Надменно — нежный и не женский Блаженный голос

Ты, кто муку видишь в каждом миге, Приходи сюда, усталый брат! Все, что снилось, сбудется, как в книге

Слезы — на лисе моей облезлой! Глыбой — чересплечные ремни! Громче паровозного железа, Громче левогрудой

Спят трещотки и псы соседовы, — Ни повозок, ни голосов. О, возлюбленный, не выведывай, Для чего развожу засов.

Счастие или грусть — Ничего не знать наизусть, В пышной тальме катать бобровой, Сердце Пушкина теребить

Так, Господи! И мой обол Прими на утвержденье храма. Не свой любовный произвол Пою — своей отчизны рану.

Только в очи мы взглянули — без остатка, Только голос наш до вопля вознесен — Как на горло нам — железная

Ты пишешь перстом на песке, А я подошла и читаю. Уже седина на виске. Моя голова — золотая.

Уединение: уйди В себя, как прадеды в феоды. Уединение: в груди Ищи и находи свободу. Чтоб ни души, чтоб

Ходит сон с своим серпом, Ходит смерть с своей косой — Царь с царицей, брат с сестрой. — Ходи в сени

Чем заслужить тебе и чем воздать — Присноблаженная! — Младенца Мать! Над стеклянеющею поволокой Вновь

Твои знамена — не мои! Врозь наши головы. Не изменить в тисках Змеи Мне Духу — Голубю. Не ринусь в красный

Позади горизонты валились пластами, как пашня под плугом, Ввысь взлетали мосты наподобие огненных птиц

Я помню ночь на склоне ноября. Туман и дождь. При свете фонаря Ваш нежный лик — сомнительный и странный

Кто создан из камня, кто создан из глины,- А я серебрюсь и сверкаю! Мне дело — измена, мне имя — Марина

Серый ослик твой ступает прямо, Не страшны ему ни бездна, ни река… Милая Рождественская дама, Увези меня

Из рая детского житья Вы мне привет прощальный шлете, Неизменившие друзья В потертом, красном пререплете.

Все твое: тоска по чуду, Вся тоска апрельских дней, Все, что так тянулось к небу,- Но разумности не требуй.

Соперница, а я к тебе приду Когда-нибудь, такою ночью лунной, Когда лягушки воют на пруду И женщины от

Дождь убаюкивает боль. Под ливни опускающихся ставень Сплю. Вздрагивающих асфальтов вдоль Копыта — как

Думалось: будут легки Дни — и бестрепетна смежность Рук.— Взмахом руки, Друг, остановимте нежность.

Ясное утро не жарко, Лугом бежишь налегке. Медленно тянется барка Вниз по Оке. Несколько слов поневоле

О, дева всех румянее Среди зеленых гор — Германия! Германия! Германия! Позор! Полкарты прикарманила

Новый год я встретила одна. Я, богатая, была бедна, Я, крылатая, была проклятой. Где-то было много —

Дети — это взгляды глазок боязливых, Ножек шаловливых по паркету стук, Дети — это солнце в пасмурных

Где-то за лесом раскат грозовой, Воздух удушлив и сух. В пышную траву ушёл с головой Маленький Эрик-пастух.

Вспомяните: всех голов мне дороже Волосок один с моей головы. И идите себе… — Вы тоже, И Вы тоже, и Вы.

И как под землёю трава Дружится с рудою железной, Всe видят пресветлые два Провала в небесную бездну. Сивилла!

В черном небе слова начертаны — И ослепли глаза прекрасные… И не страшно нам ложе смертное, И не сладко