Стихи Михаила Лермонтова

Пилигрим Аллах ли там среди пустыни Застывших волн воздвиг твердыни,[2] Притоны ангелам своим;

Покрыта таинств легкой сеткой, Меж скал полуночной страны, Она являлася нередко В года волшебной старины

Напрасна врагов ядовитая злоба, Рассудят нас бог и преданья людей; Хоть розны судьбою, мы боремся оба

Русский немец белокурый Едет в дальную страну, Где косматые гяуры Вновь затеяли войну. Едет он, томим

В теснине Кавказа я знаю скалу, Туда долететь лишь степному орлу, Но крест деревянный чернеет над ней

На темной скале над шумящим Днепром Растет деревцо молодое; Деревцо мое ветер ни ночью, ни днем Не может

Три ночи я провел без сна – в тоске, В молитве, на коленях – степь и небо Мне были храмом, алтарем курган;

Пора уснуть последним сном, Довольно в мире пожил я; Обманут жизнью был во всем, И ненавидя и любя.

Приходит осень, золотит Венцы дубов. Трава полей От продолжительных дождей К земле прижалась;

Закат горит огнистой полосою, Любуюсь им безмолвно под окном, Быть может, завтра он заблещет надо мною

Ты помнишь ли, как мы с тобою Прощались позднею порою? Вечерний выстрел загремел, И мы с волнением внимали…

О! Если б дни мои текли На лоне сладостном покоя и забвенья, Свободно от сует земли И далеко от светского

Он был рожден для счастья, для надежд И вдохновений мирных!— но безумный Из детских рано вырвался одежд

Страшись любви: она пройдет, Она мечтой твой ум встревожит, Тоска по ней тебя убьет, Ничто воскреснуть

Гусар! ты весел и беспечен, Надев свой красный доломан; Но знай — покой души не вечен, И счастье на земле — туман.

Ты знал ли дикий край, под знойными лучами, Где рощи и луга поблекшие цветут? Где хитрость и беспечность

В глубокой теснине Дарьяла, Где роется Терек во мгле, Старинная башня стояла, Чернея на черной скале.

Мгновенно пробежав умом Всю цепь того, что прежде было,- Я не жалею о былом: Оно меня не усладило.

Печаль в моих песнях, но что за нужда? Тебе не внимать им, мой друг, никогда. Они не прогонят улыбку

Люблю я цепи синих гор, Когда, как южный метеор, Ярка без света, и красна Всплывает из-за них луна, Царица

1 Горе тебе, город Казань, Едет толпа удальцов Собирать невольную дань С твоих беззаботных купцов.

I Когда зеленый дерн мой скроет прах, Когда, простясь с недолгим бытием, Я буду только звук в твоих устах

Вы не знавали князь Петра; Танцует, пишет он порою, От ног его и от пера Московским дурам нет покою;

III Демон Поэма 1831 год Посвящение Прими мой дар, моя мадона! С тех пор как мне явилась ты, Моя любовь

I День гас; в наряде голубом Крутясь бежал Гвадалкивир, И не заботяся о том, Что есть под ним какой-то

Забудь, любезный П[етерсон], Мои минувшие сужденья; Нет! Недостоин бедный свет презренья, Хоть наша жизнь

Longtemps il eut le sort prospére Dans ce métier si dangereux. Las! Il devient trop téméraire Pour avoir

Que nous font après tout les vulgaires abois De tous ces charlatans qui donnent de la voix, Les marchands

Приметив юной девы грудь, Судьбой случайной, как-нибудь, Иль взор, исполненный огнем, Недвижно сердце

Не смейся, друг, над жертвою страстей, Венец терновый я сужден влачить; Не быть ей вечно у груди моей

Когда к тебе молвы рассказ Мое названье принесет И моего рожденья час Перед полмиром проклянет, Когда

1 Склонись ко мне, красавец молодой! Как ты стыдлив! – ужели в первый раз Грудь женскую ласкаешь ты рукой?

Ты молод. Цвет твоих кудрей Не уступает цвету ночи, Как день твои блистают очи При встрече радостных очей;

Под фирмой иностранной иноземец Не утаил себя никак – Бранится пошло: ясно немец, Похвалит: видно, что поляк.

Вчера до самой ночи просидел Я на кладбище, все смотрел, смотрел Вокруг себя; полстертые слова Я разбирал.

Она была прекрасна, как мечта Ребенка под светилом южных стран; Кто объяснит, что значит красота: Грудь

Терек воет, дик и злобен, Меж утесистых громад, Буре плач его подобен, Слезы брызгами летят.

Ревет гроза, дымятся тучи Над темной бездною морской, И хлещут пеною кипучей, Толпяся, волны меж собой.

Я видел тень блаженства; но вполне, Свободно от людей и от земли, Не суждено им насладиться мне.

Мы снова встретились с тобой, Но как мы оба изменились!.. Года унылой чередой От нас невидимо сокрылись.

Мне грустно, потому что я тебя люблю, И знаю: молодость цветущую твою Не пощадит молвы коварное гоненье.

Синие горы Кавказа, приветствую вас! вы взлелеяли детство мое; вы носили меня на своих одичалых хребтах

Сидел рыбак веселый На берегу реки, И перед ним по ветру Качались тростники. Сухой тростник он срезал

На вздор и шалости ты хват И мастер на безделки, И, шутовской надев наряд, Ты был в своей тарелке;

Ах! Ныне я не тот совсем, Меня друзья бы не узнали, И на челе тогда моем Власы седые не блистали.

Как прошлец иноплеменный, В облаках луна скользит. Колокольчик отдаленный То замолкнет, то звенит.

IV По голубому небу пролетал Однажды Демон. С злобою немой Он в беспредельность грустный взор кидал

из Шиллера Делись со мною тем, что знаешь, И благодарен буду я. Но ты мне душу предлагаешь: На кой мне

Мы ждем тебя, спеши, Бухаров, Брось царскосельских соловьев, В кругу товарищей гусаров Обычный кубок

Кто видел Кремль в час утра золотой, Когда лежит над городом туман, Когда меж храмов с гордой простотой