Стихи Николая Агнивцева

В молчаньи, с улыбкой лукавой, В Китае китайский пьёт чай Китайская барышня Ао – Сун-Фу-Липо-Тань-Ти-Фон-Тай.

«Кюба»! «Контан»! «Медведь»! «Донон»! Чьи имена в шампанской пене Взлетели в Невский небосклон В своем

К дофину Франции, в печали Скользнув тайком из-за угла, Однажды дама иод вуалью На аудиенцию пришла

Раз персидскою весною Шел Абдул к Фатиме в дом С нагруженным кос-халвою Очень глупым ишаком.

И дни и ночи в страстной позе Поет о розах на морозе Перед окном девицы Клэр Маркиз Франсиз де Помдетер.

Из своей опочивальни, Чем-то очень огорчен, Побледневший и печальный, Вышел в зал король Гакон.

Это было в белом зале У гранитных колоннад… Это было все в Версале Двести лет. тому назад. Ах, назад

Как горний отблеск Парадиза, И непорочна, и светла, Одна французская маркиза Жила, пока не умерла.

1 Жил-был в некоем царстве когда-то Могучий король Альтоном… А с ним королева Беата И шут в красной шапке

Хорошо жить на востоке, Называться Бен-Гасан И сидеть на солнцепёке, Щуря глаз на Тегеран… К чёрту всякие вопросы.

В облачно-солнечной лужице, Взоры богов веселя, Щепкой беспомощной кружится Маленький шарик-Земля.

Букет от Эйлерса! Вы слышите мотив Двух этих слов, увы, так отзвеневших скоро? Букет от Эйлерса, того

У доньи Лауры, испанки беспечной, Имеетея домик, с балконом конечно. И вот, под балкон, хоть его и не

Есть старая-старая песня, Довольно печальный рассказ, Как всех англичанок прелестней Гуляла в саду как-то:.

Скажите мне, что может быть Прекрасной Невской перспективы, Когда огней вечерних нить Начнет размеренно

В день рождения принцессы Сам король Гакон четвертый Подарил ей после мессы Четверть царства и два торта.

Король дал пергамент с печатью кольца – Внести гильотину под окна дворца! Барабан, бей тревогу!

О, милый друг, хотя ты Весь мир исколеси, Все дамы грубоваты В сравнении с Люси. Она хрупка, как блюдце

Москва и Киев задрожали, Когда Петр, в треске финских скал, Ногой из золота и стали Болото невское попрал!

На снежной площади, собою В полдня столетье озаря, Среди музейного покоя Белеет шпага Декабря… И до сих

В моем изгнаньи бесконечном Я видел все, чем мир дивит: От башни Эйфеля до вечных Легендо-звонких пирамид!

От Люксембурга до Бастильи, Еретикам на вечный страх, Герольды папские трубили На всех парижских площадях

Ландо, коляски, лимузины, Гербы, бумажники, безделки, Брильянты, жемчуга, рубины — К закату солнца —

Бьет полдень! И чеканным шагом Наряд дворцовых егерей, Склонившись к золоченым шпагам, У королевских

Санкт-Петербург — гранитный город, Взнесенный оловом над Невой, Где небосвод давно распорот Адмиралтейскою.иглой!

В этот день, как огромный опал, Было небо прозрачно… И некто, В черный плащ запахнувшись, стоял На мосту

Вы помните тот вечно-звонный Неугомонный «Красный дом», Вздымающий свои фронтоны В великолепии своем?

Много есть персиянок на свете, Но, собою их всех заслоня, Как гора Арарат на рассвете, Лучше всех их

Палач в ярко-красной мантилье, Гуляя средь свежих могил, К ещё не зарытой могиле С усмешкой Шута поманил

К монне Фиаметте Стукнул на рассвете Граф Ренэ Камбон. И хоть Фиаметта Ие была одета, Все ж был принят

Если бы я был слоном из Бомбея, То, избегая всех драм, Силы слоновой своей не жалея, Целую жизнь вас

Дребезжит гитара сонно. Где-то булькает мадера. Ночь, луна… В окошке донна, Под окошком кабалеро.

Однажды некий крупный слон, Красою мухи поражен, К той мухе, словно феодал, Преступной страстью воспылал.

Месяц, гуляка ночной, Вышел гулять в поднебесье. Тихой ночною порой С шустрою звездной толпой Любо ему

1 Весь машинный свой век, каждый день по утрам Волоча свои старые шины, По брезгливым гранитным колонным

Сам Папа мне свидетель, Что на сто верст кругом Известна добродетель Мадам де Шавиньом. Ей не страшно

В стране, где измену карает кинжал, Хранится в народе преданье: Как где-то давно некий паж вдруг застал

Жил-был зеленый крокодил, Аршина эдак на четыре… Он был в расцвете юных сил И по характеру он был, Пожалуй

Это случилось в Севилье, Там, где любовь в изобилье, С донной Эльвирой д’Амор Ди Сальвадор!

Я вас прошу, позвольте мне Сыграть вам на одной струне Возможно покороче О звездочете, о весне, О звездочетовой

О, иностранец в шляпе, взвесь Мою судьбу. Всю жизнь с пеленок Сижу под этой пальмой здесь Я, бедний черный

Придя к Сантуцце, юный герцог, По приказаныо дамы сердца, Был прямо в спальню проведен. Пусть ваши очи

Иа Введенской до сих пор Проживает семь сестер Словно семь кустов жасмина: Дора, Люба, Лена, Нина, Катя

О, Ниппон, о, Ниппон, О, фарфоровый звон Из-за дымки морского тумана. О, Ниппон, о, Ниппон, Шелком тканый

Хорошо, черт возьми, быть Карнеджи, Жить в каком-нибудь, этак, коттедже И торжественно, с видом Сенеки

Ах, шум кулис извивно-узких! Ах, закулисная фриволь! Ах, блеск театров Петербургских!.. Все знаю – я

Это случилось в Севильи, Где любят все в изобильи, С донной Эльвирой Д’Амор Ди Сальвадор. Шли по ночам

В саду у дяди кардинала, Пленяя грацией манер, Маркиза юная играла В серсо с виконтом Сент—Альмер.

В старом замке за горою Одинокий жил кудесник, Был на «ты» он с сатаною! — Так поется в старой песне.

С рожденья (кстати ли, некстати ль) Всю жизнь свою отдав мечтам, Жил-был коричневый мечтатель Из племени