Стихи Николая Глазкова
Там, где сохранены леса, Где жив сосновый бор, Там смотрят ясные глаза Задумчивых озер. А где порублены
И у меня такое мненье, Что упрощенье — ход вперед, Но истинное упрощенье Цивилизация дает. Сложней автомобиля
Я в детстве бросил рисовать. Кто в этом виноват? Хочу виновника назвать: Мой милый младший брат.
Выйди, Витя, на озера И метни крючки под лед. Ты себя утешишь скоро, Если рыбка заклюет! Белый снег блестит
Валялся лапоть на дороге, Как будто пьяный, И месяц осветил двурогий Бугры и ямы. А лапоть — это символ
Пускай нам живописец не знаком, Он требует подхода осторожного — И мы его работу назовем Картиной неизвестного
Есть у меня перочинный Ножик из доброй стали. Сколько его точили, Сколько полировали! Он, вероятно, не
Незабываемый момент: Я в центре города не города, И предо мною монумент Неповторимый: Полюс Холода!
Ночь. По эфиру, народы радуя, О мире миру вещает радио — И от рассвета до салюта Победа эта звенит повсюду.
Существует четыре пути. Первый путь — что-нибудь обойти. Путь второй — отрицание, ибо Признается негодным что-либо.
Каждый день Это жизни модель. Пробужденье — Рожденье. Утро — Детство и юность, Мудро За утро волнуюсь.
В мир иной отворились двери те, Где кончается слово «вперед»… Умер Кульчицкий, а мне не верится: По-моему
Хорошо, что солнце светит в марте. Отмечая радостно весну, Не играйте в домино и в карты, А фотографируйтесь в лесу!
Летний лес великолепно ласков. Если есть река, пригож вдвойне — Серебристой радуюсь волне, Южный ветерок
Я сам себе корежу жизнь, Валяя дурака. От моря лжи до поля ржи Дорога далека. Но жизнь моя такое что
Когда грузил баржу, немало Тяжелых бревен перенес, И мне вода напоминала Стволы развернутых берез.
Не цвели ни яблони, ни липы, Потому что не было воды. Началась потом дорога Рыбы У Аральского и Кзыл-Орды.
Во дворце, где у царских семей Зимнее было становище, Теперь Эрмитаж — так зовется музей, В котором хранятся
Она торжественно красива, В ней величавость благородства, А рядом, посреди залива. Торчат отходы производства.
За неведомым бредущие, Как поэты, сумасшедшие, Мы готовы предыдущее Променять на непришедшее.
Льет на землю скупые лучи Завихренное тучами небо, И художник Сережа Тучнин Пишет церковь Бориса и Глеба.
Пошли за зверем восемь человек. Булчуты понимали: зверь не слабый. Судили по следам: ноябрьский снег
В начале лета утром рано Проснуться каждому резонно. Отрадно, выйдя на поляны, Упиться свежестью озона.
Вот идет состав товарный. Слышен окрик матерный. Женщины — народ коварный, Но очаровательный.
Парень из Аскиза — тракторист. Обучался в школе с детских лет. Он по убежденью атеист И не верит в старый
Лез всю жизнь в богатыри да в гении, Небывалые стихи творя. Я без бочки Диогена диогеннее: Сам себя нашел
С чудным именем Глазкова Я родился в пьянваре, Нету месяца такого Ни в каком календаре.
Что было, то было, а было эдак: В столицу Москва езда. Медленнее, чем мне надо, едут Товарные поезда.
Белеет яблоневый цвет — Унынья нет. Ласкают взгляд леса, луга, А не снега. Течет веселая река — И берега
Он вошел в распахнутой шубе, Какой-то сверток держал. Зуб его не стоял на зубе, Незнакомец дрожал.
Мне нужен мир второй, Огромный, как нелепость, А первый мир маячит, не маня. Долой его, долой: В нем
Родник хвалился: — Я велик! Я очень многого достиг, Вобрал в себя десятки влаг… Но вот родник вбежал в овраг.
Хочу, чтоб людям повезло, Чтоб гиря горя мало весила, Чтоб стукнуть лодкой о весло — И людям стало сразу весело.
К нам весна приходит снова, Дни ее светлы, ясны, И веселье — это слово Происходит от весны!
Хоть и маленький, но сад Во дворе Егорова. Вишни, яблоки висят — Это очень здорово! Не щадя трудов и
На недоступной высоте Хранит базальтовая башня Цветные подписи всех тех, Кто на нее влезал бесстрашно.
Почему народ России, Отличающийся силой, Проявляющий сноровку, Вдруг придумал поговорку: «Дураков работа любит»?
В ту ночь разведчики-ребята Явились в штаб полка, И командир обвел их взглядом И объяснил, что очень
— Непорочная дева, Ты меня награди, Чтоб за правое дело Орден был на груди! — Орденами не в силе Грудь