Стихи Николая Оцупа

Яростный рев сомкнутых уст, Гневная дрожь, рванул, понес, И на песке примятом хруст Мягких и розовых колес.

Цветут видения — так хочешь ты, душа, Когда же ты молчишь, сиянием дыша, Сквозят видения нежнее дымки

В древности Виланд в птичьих перьях, Дедал на тающих крылах — В средневековых же поверьях Ведьмы летали

Теплое сердце брата укусили свинцовые осы, Волжские нивы побиты желтым палящим дождем, В нищей корзине

I Как папиросная бумага листья Шуршат, я под навесом крыши в глине, Зеленой рамой охватившей стекла Воды,—

В легко подбрасывающем автомобиле Губы его изредка закрывали мои глаза. «Для любви, для любви этот шелест

Всю комнату в два окна, С кроватью для сна и любви, Как щепку несет волна, Как хочешь волну зови.

Дао изначальный свет Желтую бросает тень, Если ты большой поэт — На тебе почиет вень. Ветки легкие олив

Гремел сегодня ночью гром И прыгал град в потоке И молния большим прыжком Качнула ствол высокий.

Дрогнули два-три листочка липок, Мы глаза смежили от жары, И вступили голосами скрипок В первую сонату комары.

Синий суп в звездном котле, Облаков лимонные рощи, А на маленькой круглой земле Едет жучок—извозчик…

Луна населена словами: В кустах шарики-ежи, На льдах томные моржи, На ветвях соловьи и кукушки, А имя

О, если здесь такая непогода, Что ж на море, где ветер сам не свой? Сирена тонущего парохода И стон дождя

Торговец тканями тонкинскими, Штанами хрустнув чесучовыми, На камень сел, шоссе сыреет, И легкий вечер

В голубом прозрачном крематории Легкие истлели облака, Над Невою солнце Евпатории, И вода светла и глубока.

Я приснился себе медведем И теперь мне трудно ходить — Раздавил за столом тарелку, А в ответ на нежный

Снова воздух пьяного марта, Снова ночь моего обручения. Селениты на крыше играют в карты, И я попросил

О, жизнь моя. Под говорливым кленом И солнцем проливным и легким небосклоном Быть может ты сейчас последний

О, кто, мелькнув над лунной кручей, Встревожив облачную стаю, Летит к земле звездой падучей, И крылья

Я этим грезил до сих пор, Ты лучшими владела снами. Черти последний приговор Тупыми легкими носками.

Араб в кровавой чалме на длинном паршивом верблюде Смешал Караваны народов и скрылся среди песков Под

Я проснулся, крича от страха, И подушку и одеяло Долго трогал руками, чтобы Снова хобот его с размаха

I Осень осыпает листья — Отменили трамвайные билеты Пороша по первопутку — Нафталин отрясается с шубы

Мне детство приснилось ленивым счастливцем, Сторожем сада Екатеринина, Ворота «Любезным моим сослуживцам»