Стихи Николая Рубцова
Все движется к темному устью. Когда я очнусь на краю, Наверное, с резкою грустью Я родину вспомню свою.
…Как я подолгу слушал этот шум, Когда во мгле горел закатный пламень! Лицом к реке садился я на камень
Ах, кто не любит первый снег В замерзших руслах тихих рек, В полях, в селеньях и в бору, Слегка гудящем на ветру!
По мокрым скверам проходит осень, Лицо нахмуря! На громких скрипках дремучих сосен Играет буря!
Да, умру я! И что ж такого? Хоть сейчас из нагана в лоб! …Может быть, Гробовщик толковый Смастерит мне
Я люблю судьбу свою, Я бегу от помрачений! Суну морду в полынью И напьюсь, Как зверь вечерний!
Я переписывать не стану Из книги Тютчева и Фета, Я даже слушать перестану Того же Тютчева и Фета, И я
Пришла, прошлась по туалету Стара, болезненно-бледна. Нигде глазам отрады нету, Как будто здесь была война!
Ветер всхлипывал, словно дитя, За углом потемневшего дома. На широком дворе, шелестя, По земле разлеталась
Вьюги в скалах отзвучали. Воздух светом затопив, Солнце брызнуло лучами На ликующий залив! День пройдет
Я запомнил, как диво, Тот лесной хуторок, Задремавший счастливо Меж звериных дорог… Там в избе деревянной
Ах, отчего мне Сердце грусть кольнула, Что за печаль у сердца моего? Ты просто В кочегарку заглянула
В потемневших лучах горизонта Я смотрел на окрестности те, Где узрела душа Ферапонта Что-то Божье в земной красоте.
Положил в котомку сыр, печенье, Положил для роскоши миндаль. Хлеб не взял. — Ведь это же мученье Волочиться
Мимо изгороди шаткой, Мимо разных мест По дрова спешит лошадка В Сиперово, в лес. Дед Мороз идет навстречу.
Не могу я видеть без грусти Ежедневных собачьих драк, — В этом маленьком захолустье Поразительно много Собак!
Ветер не ветер — Иду из дома! В хлеву знакомо Хрустит солома, И огонек светит… А больше — ни звука!
Что я тебе отвечу на обман? Что наши встречи давние у стога? Когда сбежала ты в Азербайджан, Не говорил
Он увидал меня и замер, Смешной и добрый, как божок. Я повалил его на травку, На чистый, солнечный лужок!
Жалобно в лесу кричит кукушка О любви, о скорби неизбежной… Обнялась с подружкою подружка И, вздыхая
В минуты музыки печальной Я представляю желтый плес, И голос женщины прощальный, И шум порывистых берез
Мы сваливать не вправе Вину свою на жизнь. Кто едет — тот и правит, Поехал — так держись! Я повода оставил.
Пора любви среди полей, Среди закатов тающих И на виду у журавлей, Над полем пролетающих. Теперь все
Ночь наступила. Заснули дома. Город заснувший Окутала тьма. Спать малыша Уложили в кровать.
Вьется в топке пламень белый, Белый-белый, будто снег, И стоит тяжелотелый Возле топки человек.
В твоих глазах Для пристального взгляда Какой-то есть Рассеянный ответ… Небрежно так Для летнего наряда
Есть на севере береза, Что стоит среди камней. Побелели от мороза Ветви черные на ней. На морские перекрестки
Дорога, дорога, Разлука, разлука. Знакома до срока Дорожная мука. И отчее племя, И близкие души, И лучшее
В этой деревне огни не погашены. Ты мне тоску не пророчь! Светлыми звездами нежно украшена Тихая зимняя ночь.
Горько плакал мальчик Лева Потому, что нету клева. — Что с тобой?— спросили дома, Напугавшись пуще грома.
Словно зеркало русской стихии, Отслужив назначенье свое, Отразил он всю душу России! И погиб, отражая
Слухи были глупы и резки: Кто такой, мол, Есенин Серега, Сам суди: удавился с тоски Потому, что он пьянствовал много.
Неужели одна суета Был мятеж героических сил И забвением рухнут лета На сиротские звезды могил?
Мы встретились У мельничной запруды. И я ей сразу Прямо все сказал! — Кому,— сказал,— Нужны твои причуды?
Две маленькие Лили — лилипуты увидели на иве желтый прутик. Его спросили Лили: — Почему ты не зеленеешь
Мать умерла. Отец ушел на фронт. Соседка злая Не дает проходу. Я смутно помню Утро похорон И за окошком
Из окна ресторана — свет зелёный, болотный, От асфальта до звёзд заштрихована ночь снегопадом, Снег глухой
Мне лошадь встретилась в кустах. И вздрогнул я. А было поздно. В любой воде таился страх, В любом сарае
Я тебя целовал сквозь слезы Только ты не видела слез, Потому, что сырой и темной Была осенняя ночь.
Скачет ли свадьба в глуши потрясенного бора, Или, как ласка, в минуты ненастной погоды Где-то послышится
В дверь из метели старик-водовоз Утром вошел, и Аленка сказала: — Мама, ты видишь, пришел Дед-Мороз
Под ветвями плакучих деревьев В чистых окнах больничных палат Выткан весь из пурпуровых перьев Для кого-то
Не было собак — и вдруг залаяли. Поздно ночью — что за чудеса!— Кто-то едет в поле за сараями.
Я забыл, что такое любовь, И под лунным над городом светом Столько выпалил клятвенных слов, Что мрачнею
Замерзают мои георгины. И последние ночи близки. И на комья желтеющей глины За ограду летят лепестки…
Я тоже служил на флоте! Я тоже памятью пола О той бесподобной работе — На гребнях чудовищных волн.
Подошла к нему корова. — Уходи! — сказал ей Вова. А корова не уходит. Вова слов уж не находит, Не поймет
Вот он и кончился, покой! Взметая снег, завыла вьюга. Завыли волки за рекой Во мраке луга. Сижу среди
Седьмые сутки дождь не умолкает. И некому его остановить. Все чаще мысль угрюмая мелькает, Что всю деревню
Внезапно небо прорвалось С холодным пламенем и громом! И ветер начал вкривь и вкось Качать сады за нашим домом.