Стихи Николая Заболоцкого

Не позволяй душе лениться! Чтоб в ступе воду не толочь, Душа обязана трудиться И день и ночь, и день и ночь!

Каждый день на косороге я Пропадаю, милый друг. Вешних дней лаборатория Расположена вокруг.

Среди других играющих детей Она напоминает лягушонка. Заправлена в трусы худая рубашонка, Колечки рыжеватые

Клялась ты — до гроба Быть милой моей. Опомнившись, оба Мы стали умней. Опомнившись, оба Мы поняли вдруг

Я не ищу гармонии в природе. Разумной соразмерности начал Ни в недрах скал, ни в ясном небосводе Я до

Любите живопись, поэты! Лишь ей, единственной, дано Души изменчивой приметы Переносить на полотно.

Как мир меняется! И как я сам меняюсь! Лишь именем одним я называюсь, На самом деле то, что именуют мной,-

Разве ты объяснишь мне — откуда Эти странные образы дум? Отвлеки мою волю от чуда, Обреки на бездействие ум.

Я увидел во сне можжевеловый куст, Я услышал вдали металлический хруст, Аметистовых ягод услышал я звон

О сад ночной, таинственный орган, Лес длинных труб, приют виолончелей! О сад ночной, печальный караван

При первом наступлении зимы, Блуждая над просторною Невою, Сиянье лета сравниваем мы С разбросанной по

Есть лица, подобные пышным порталам, Где всюду великое чудится в малом. Есть лица — подобия жалких лачуг

Зацелована, околдована, С ветром в поле когда-то обвенчана, Вся ты словно в оковы закована, Драгоценная

Огромные глаза, как у нарядной куклы, Раскрыты широко. Под стрелами ресниц, Доверчиво-ясны и правильно

Вылетев из Африки в апреле К берегам отеческой земли, Длинным треугольником летели, Утопая в небе, журавли.

Жил-был кот, Ростом он был с комод, Усищи — с аршин, Глазищи — с кувшин, Хвост трубой, Сам рябой. Ай да кот!

Я воспитан природой суровой, Мне довольно заметить у ног Одуванчика шарик пуховый, Подорожника твердый клинок.

Сквозь летние сумерки парка По краю искусственных вод Красавица, дева, дикарка — Высокая лебедь плывет.

Задрожала машина и стала, Двое вышли в вечерний простор, И на руль опустился устало Истомленный работой шофер.

В младенчестве я слышал много раз Полузабытый прадедов рассказ О книге сокровенной… За рекою Кровавый

Он умирал, сжимая компас верный. Природа мертвая, закованная льдом, Лежала вкруг него, и солнца лик пещерный

Когда бы я недвижным трупом Лежал, устав от бытия,— Людским страстям, простым и грубым, Уж неподвластен был бы я.

1 Рожок поет протяжно и уныло,— Давно знакомый утренний сигнал! Покуда медлит сонное светило, В свои

Смерть приходит к человеку, Говорит ему: «Хозяин, Ты походишь на калеку, Насекомыми кусаем.

Животные не спят. Они во тьме ночной Стоят над миром каменной стеной. Рогами гладкими шумит в соломе

Дерево растёт, напоминая Естественную деревянную колонну. От нее расходятся члены, Одетые в круглые листья.

Это было давно. Исхудавший от голода, злой, Шел по кладбищу он И уже выходил за ворота. Вдруг под свежим

В волшебном царстве калачей, Где дым струится над пекарней, Железный крендель, друг ночей, Светил небесных

О солнце, раскаленное чрез меру, Угасни, смилуйся над бедною землей! Мир призраков колеблет атмосферу

Вечерний день томителен и ласков. Стада коров, качающих бока, В сопровожденье маленьких подпасков По

1 Степным ветрам не писаны законы. Пирамидальный склон воспламеня, Всю ночь над нами тлеют терриконы

В Гомборском лесу на границе Кахети Раскинулась осень. Какой бутафор Устроил такие поминки о лете И киноварь

Уступи мне, скворец, уголок, Посели меня в старом скворешнике. Отдаю тебе душу в залог За твои голубые

Расступились на площади зданья, Листья клена целуют звезду. Нынче ночью — большое гулянье, И веселье

В стороне от шоссейной дороги, В городишке из хаток и лип, Хорошо постоять на пороге И послушать колодезный скрип.

Скрипело, свистало и выло в лесу, И гром ударял в отдаленье, как молот, И тучи рвались в небесах, но

На сверкающем глиссере белом Мы заехали в каменный грот, И скала опрокинутым телом Заслонила от нас небосвод.

Итак, Равель, танцуем болеро! Для тех, кто музыку на сменит на перо, Есть в этом мире праздник изначальный

Осенний мир осмысленно устроен И населен. Войди в него и будь душой спокоен, Как этот клён.

Я трогал листы эвкалипта И твердые перья агавы, Мне пели вечернюю песню Аджарии сладкие травы.

Жучок ли точит древесину Или скоблит листочек тля, Сухих листов своих корзину Несет мне осенью земля.

Зимы холодное и ясное начало Сегодня в дверь мою три раза простучало. Я вышел в поле. Острый, как металл

Откинув со лба шевелюру, Он хмуро сидит у окна. В зеленую рюмку микстуру Ему наливает жена.

В большом полукружии горных пород, Где, темные ноги разув, В лазурную чашу сияющих вод Спускается сонный

Уже умолкала лесная капелла. Едва открывал свое горлышко чижик. В коронке листов соловьиное тело Одно

Когда вдали угаснет свет дневной И в черной мгле, склоняющейся к хатам, Всё небо заиграет надо мной

В этом мире, где наша особа Выполняет неясную роль, Мы с тобою состаримся оба, Как состарился в сказке король.

С опрокинутым в небо лицом, С головой непокрытой, Он торчит у ворот, Этот проклятый Богом старик.

Меркнут знаки Зодиака Над просторами полей. Спит животное Собака, Дремлет птица Воробей. Толстозадые

Формы тела и ума Кто рубил и кто ковал? Там, где море-каурма, Словно идол, ходит вал. Словно череп, безволос