Стихи Огюста Барбье

1 Коль высшим счастьем на земле считают Блаженный миг, когда, соедини В огонь единой страсти два огня

Привет, Флоренции великий сын! Твой лик С крутым высоким лбом, с волнистой бородою Прекрасней для меня

Будь славен, Рафаэль, будь славен, яркий гений! Твой юношеский пыл, твой ясный дар я чту. Везде, где

Бог несчастных, мрачный дух у стойки, Родич можжевелевой настойки, Ядовитый северный наш Вакх!

Угольщику, видно, В жизни повезло! Всякому завидно Наше ремесло — С ремеслом нам, видно, По-вез-ло!

Когда в Италии искусство давних дней Потоком ринулось на город вдохновленный, То не был ручеек — и мелкий

Джульетта милая, не смерть во тьме гробницы, А только легкий сон смежил твои ресницы. Италия, краса!

В безмерности равнин так сказочно-громаден, Что птица облететь его не может за день, Являет пришлецу

Хафиза я люблю давным-давно За то, что, с мудрецами заодно Переступив запреты Магомета, Он пьет и славит

В ту ночь мне снился сон… В отчаянье, в смятенье Вкруг сумрачного алтаря Все шли и шли они, бесчисленные

Я не могу не петь Весной, когда тепло и влага Древесный ствол, очам на благо, Спешат в листву одеть И

Луна! Когда-то встарь лучи твои, ясны, Несли моей душе лишь благостные сны, Лишь радостный порыв, нежданный

Могучий Гутенберг, германец вдохновенный! Когда-то мужественно ты Омолодил своей находкой дерзновенной

Ах, есть ли что для нас ужасней и грустней, Чем это зрелище, давящее, как своды: Божественный народ под

Когда взошла заря и страшный день багровый, Народный день настал, Когда гудел набат и крупный дождь свинцовый

Иные с высоты прекрасных плоскогорий Впивают соль ветров, несущихся в просторе, И обращают взор в высокий небосвод;

Вы, следопыты тайн, хранимых божеством, Господствующие над косным веществом, Создатели машин, потомки

Расцвели васильки! Синевы островки Разукрасили поле. Нам кричат васильки: «Из Парижа на волю Наперегонки!

Мой христианский дух терзает червь безверья, Но посреди души искусства столп высок — Сонм высших сил

Рожденный в той стране, где чист лазури цвет, С нежнейшим именем, в котором лир звучанье, Беспечной Музыки

Только детям италийской И германской стороны Песни лириков слышны, Трепетанье струн им близко, А Британии

Мы потеряли все — все, даже смех беспечный, Рожденный радостью и теплотой сердечной, Тот заразительный

Иным даны богатства рая, И дом от роскоши трещит. Дарами щедро осыпая, Судьба, любовница слепая, Счастливцам

Увы, увы! Зачем громады туч нависли, Запечатляя тень на царственном челе? Кто злобно возжелал, чтоб олимпийцы

1 О муза милая, подруга Еврипида! Как белая твоя осквернена хламида. О жрица алтарей, как износила ты

Был у меня дружок, А нынче мне несладко? Ушел дружок, лишь пробил срок, Ласточка-касатка. Мой милый на

Есть дерево в лесу с величественной кроной — Высокий, статный бук. Покров его зеленый Вкруг серого ствола

Придет мгновение, когда листва увянет И пальцы над строкой в бессилии замрут; Отныне хор стихий поэту

«Солдат! Иди вперед, сгибайся и молчи! Ровней держите строй, вояки-палачи! В лохмотья превратить нетрудно

Свирепое море гудит в непогоду И, голову тяжко подняв к небосводу, То падает, то, накалясь добела, Бросает

1 За дело, истопник! Раздуй утробу горна! А ты, хромой Вулкан, кузнец, Сгребай лопатою, мешай, шуруй

Как грустен облик твой и как сухи черты, О Микеланджело, ваятель дивной силы! Слеза твоих ресниц ни разу

Рассыпав блики вкруговую. Уходит солнце почивать. Ввысь на скалу береговую Пойдем парами волн дышать!

Правитель гордый, разумом велик, Спустил свирепых псов раздора, Науськав свору их на материк И океанские просторы;

Ни кротостью, ни негой ясной Черты любимых муз не привлекают нас. Их голоса звучат сурово и пристрастно

О старый гиббелин! Когда перед собой Случайно вижу я холодный образ твой, Ваятеля рукой иссеченный искусно

1 Сейчас во Франции нам дома не сидится, Остыл заброшенный очаг. Тщеславье — как прыщи на истощенных

Когда с отчизною своей прощались мы, Взволнованным очам в последний раз предстали Зеленые луга, прекрасные

Не всегда у волны, неуемной и бурной, Наиболее мутны струи, Не всегда небосвод беспредельно лазурный

Есть дьявольский котел, известный всей вселенной Под кличкою Париж; в нем прозябает, пленный, Дух пота

По саду я гулял один. Там белой шапкой цвел жасмин, И мне шептали из куртин Цветов махровые макушки

Я ныне смерть пою, к людским мольбам глухую, Но в жалобу и плач стихи не облеку я, Хулу в стихи не приведу

О мать Аллегри, град — обитель христианства! Великими детьми, о Парма, будь горда! Я видел пышный Рим

Какая надобность в картинах, что широко История рисует нам? В чем смысл ее страниц, крутых ее уроков

1 Был день, когда, кренясь в народном урагане, Корабль Республики в смертельном содроганье, Ничем не

Сальватор Завидую тебе, рыбак! Какое счастье Работать, как и ты: тянуть умело снасти, Челн на берег тащить

Каким бы трауром судьба ни омрачала Тот край, что дважды мир заставил быть иным, Каких бы зол и бед душа

Аббатство мрачное — гигантский мавзолей, — Омытый Темзою и в глубине своей Скрывающий гранит, седой и

1 Я был свидетелем той ярости трехдневной, Когда, как мощный лев, народ метался гневный По гулким площадям

Пускай колокола, раскачиваясь мерно, Скликают парижан к молитве суеверной. В их легкомысленной и суетной