Стихи Ольги Берггольц

…Я говорю с тобой под свист снарядов, угрюмым заревом озарена. Я говорю с тобой из Ленинграда, страна

Дарья Власьевна, соседка по квартире, сядем, побеседуем вдвоем. Знаешь, будем говорить о мире, о желанном

Весной сорок второго года множество ленинградцев носило на груди жетон — ласточку с письмом в клюве.

Я говорю: нас, граждан Ленинграда, не поколеблет грохот канонад, и если завтра будут баррикады- мы не

I Я как рубеж запомню вечер: декабрь, безогненная мгла, я хлеб в руке домой несла, и вдруг соседка мне

Я в госпитале мальчика видала. При нём снаряд убил сестру и мать. Ему ж по локоть руки оторвало.

Путешествие. Путёвка. Изучение пути. И на каждой остановке так и хочется сойти! В полдень еду, в полночь

Я все еще верю, что к жизни вернусь,- однажды на раннем рассвете проснусь. На раннем, на легком, в прозрачной

Вот затихает, затихает и в сумерки ютится день. Я шепотом перебираю названья дальних деревень.

Взял неласковую, угрюмую, с бредом каторжным, с темной думою, с незажившей тоскою вдовьей, с непрошедшей

Не утаю от Тебя печали, так же как радости не утаю. Сердце свое раскрываю вначале, как достоверную повесть Твою.

Эй, солдат, смелее в путь-дорожку! Путь-дорожка огибает мир. Все мы дети Оловянной Ложки, и ведет нас

…Третья зона, дачный полустанок, у перрона — тихая сосна. Дым, туман, струна звенит в тумане, невидимкою

В небе грозно бродят тучи, закрываю Данте я… В сумрак стройный и дремучий входит комната моя… Часто-часто

Очнись, как хочешь, но очнись во мне — в холодной, онемевшей глубине. Я не мечтаю — вымолить слова.

К сердцу Родины руку тянет трижды прбклятый миром враг. На огромнейшем поле брани кровь отметила каждый шаг.

Откуда такое молчание? О новый задуманный мир! Ты наш, ты желанен, ты чаян, Ты Сердца и Разума пир.

А в доме, где жила я много лет, откуда я ушла зимой блокадной, по вечерам опять в окошках свет.

Пришла к тому обрыву судьбе взглянуть в глаза. Вот здесь была счастливой я много лет назад… Морская даль

Нет, не наступит примирения с твоею гибелью, поверь. Рубеж безумья и прозренья так часто чувствую теперь.

Эти сны меня уморят в злой тоске!.. Снилось мне, что я у моря, на песке… И мельтешит альбатросов белизна

1 Все, что пошлешь: нежданную беду, свирепый искус, пламенное счастье,- все вынесу и через все пройду.

Заметь, заметь! Как легчает сердце, Если не подумать о себе, Если белое свистит и вертится По глухой

Ни до серебряной и ни до золотой, всем ясно, я не доживу с тобой. Зато у нас железная была — по кромке

…Осада длится, тяжкая осада, невиданная ни в одной войне. Медаль за оборону Ленинграда сегодня Родина

Мне просто сквозная усмешка дана, да финские камни — ступени к Неве, приплытие гончаров, и весна, и красная

Мы предчувствовали полыханье этого трагического дня. Он пришел. Вот жизнь моя, дыханье. Родина!

Какая тёмная зима, какие долгие метели! Проглянет солнце еле-еле — и снова ночь, и снова тьма… Какая

Белый город, синие заливы, на высоких мачтах — огоньки… Нет, я буду все-таки счастливой многим неудачам вопреки.

Не сына, не младшего брата — тебя бы окликнуть, любя: «Волчонок, волчонок, куда ты? Я очень боюсь за тебя!

Сердцем, совестью, дыханьем, Всею жизнью говорю тебе: «Здравствуй, здравствуй. Пробил час свиданья, Светозарный

Я никогда не напишу такого В той потрясенной, вещей немоте ко мне тогда само являлось слово в нагой и

…Я недругов смертью своей не утешу, чтоб в лживых слезах захлебнуться могли. Не вбит еще крюк, на котором повешусь.

Мы больше не увидимся — прощай, улыбнись… Скажи, не в обиде ты на быстрые дни?.. Прошли, прошли — не

…Еще редактор книжки не листает с унылой и значительною миной, и расторопный критик не ругает в статье

Есть у меня подкова, чтоб счастливой — по всем велениям примет — была. Ее на Херсонесе, на обрыве, на

О друг, я не думала, что тишина Страшнее всего, что оставит война. Так тихо, так тихо, что мысль о войне

Илье Эренбургу 1 Забыли о свете вечерних окон, задули теплый рыжий очаг, как крысы, уходят глубоко-глубоко

Я сердце свое никогда не щадила: ни в песне, ни в дружбе, ни в горе, ни в страсти… Прости меня, милый.

О, если б ясную, как пламя, иную душу раздобыть. Одной из лучших между вами, друзья, прославиться, прожить.

Нет, не из книжек наших скудных, Подобья нищенской сумы, Узнаете о том, как трудно, Как невозможно жили мы.

Есть время природы особого света, неяркого солнца, нежнейшего зноя. Оно называется бабье лето и в прелести

Это всё неправда. Ты любим. Ты навек останешься моим. Ничего тебе я не прощу. Милых рук твоих не отпущу.

На собранье целый день сидела — то голосовала, то лгала… Как я от тоски не поседела? Как я от стыда не померла?

Мне скажут — Армия… Я вспомню день — зимой, январский день сорок второго года. Моя подруга шла с детьми

1 Сама я тебя отпустила, сама угадала конец, мой ласковый, рыженький, милый, мой первый, мой лучший птенец…

В предутрии деревня, лесная сторона. И слухом самым древним бессонница полна. Пыхтят и мреют кочки у

О, не оглядывайтесь назад, на этот лед, на эту тьму; там жадно ждет вас чей-то взгляд, не сможете вы

Ничто не вернётся. Всему предназначены сроки. Потянутся дни, в темноту и тоску обрываясь, как тянутся

Позволь мне как другу — не ворогу руками беду развести. Позволь мне с четыре короба сегодня тебе наплести.