Рубаи Омара Хайяма о Боге
Есть много вер, и все несхожи, Что значит — ересь, грех, ислам? Любовь к Тебе я выбрал, Боже!
Ты — творец, и таким, как я есть, — я тобой сотворен. Я в вино золотое, и в струны, и в песни влюблен.
На свете можно ли безгрешного найти? Нам всем заказаны безгрешные пути. Мы худо действуем, а Ты нас злом
Я несчастен и мерзок себе, сознаюсь. Но не хнычу и кары небес не боюсь. Каждый божеский день, умирая
Доколе будешь нас корить, ханжа ты скверный, За то, что к кабаку горим любовью верной? Нас радует вино
Разум мой не силён и не слишком глубок, Чтобы замыслов божьих распутать клубок. Я молюсь и Аллаха понять
Вы, злодейству которых не видно конца, В Судный день не надейтесь на милость Творца! Бог, простивший
Ищешь Бога ты всюду и ночью, и днем, Ищешь ты вне себя, слеп в мечтаньях о Нем. Бог тебе говорит на наречиях
Ты всемогущ? Но если я восстану? Всеведущ Ты? Зачем же я грешу? И может быть, когда с колен я встану
Наполнил зернами бессмертный Ловчий сети, И дичь попала в них, польстясь на зерна эти. Назвал он эту
Я презираю лживых, лицемерных Молитвенников сих, ослов примерных. Они же, под завесой благочестья, Торгуют
Бушуют в келиях, мечетях и церквах, Надежда в рай войти и перед адом страх. Лишь у того в душе, кто понял
Раз желаньям, творец, ты предел положил, От рожденья поступки мои предрешил, Значит, я и грешу с твоего
Когда б я отравил весь мир своею скверной — Надеюсь, ты б меня простил, о милосердный! Но ты ведь обещал
Ты меня сотворил из земли и воды. Ты — творец моей плоти, моей бороды. Каждый умысел мой предначертан тобою.
Мы — послушные куклы в руках у Творца! Это сказано мною не ради словца. Нас по сцене Всевышний на ниточках
Я утро каждое спешу скорей в кабак В сопровождении товарищей-гуляк. Коль хочешь, господи, сдружить меня
В божий храм не пускайте меня на порог. Я — безбожник. Таким сотворил меня бог. Я подобен блуднице, чья
Согрешив, ни к чему себя адом стращать! Стать безгрешным не надо себе обещать! Для чего милосердному
Изваял эту чашу искусный резец Не затем, чтоб разбил ее пьяный глупец. Сколько светлых голов и прекрасных
Ты к людям милосерд? Да нет же, непохоже! Изгнал ты грешника из рая отчего же? Заслуга велика ль послушного простить?
Несовместимых мы порой полны желаний — В одной руке бокал, другая на Коране… Вот так мы и живем под небом
Я хотел и страстей не сумел побороть; Над душою царит ненасытная плоть. Но я верю в великую милость господню
В свой час горит на небе лучистых звезд венец, Восходит и заходит и меркнет наконец. За пазухой у неба
Создал меня Ты из воды и глины. Что ни надену я – всё тварь Твоя, Добро ль творю иль злое – Ты единый В ответе.
Когда ты для меня слепил из глины плоть, Ты знал, что мне страстей своих не побороть; Не ты ль тому виной
Ты наше сердце в грязный ком вложил. Ты в рай змею коварную впустил. И человеку — Ты же обвинитель?
Неужто б я возвел хулу на божество! Здесь не было сердец вернее моего. Но если даже я дошел до богохульства
Безгрешный есть ли человек? Скажи! Нам без греха прожить ли век? Скажи! За зло спеша карать нас злом
Вместо розы — колючка сухая сойдет. Черный ад — вместо светлого рая сойдет. Если нет под рукою муллы
Твердят, будто пьяницы в ад угодят. Всё вздор! Кабы пьющих отправили в ад Да всех женолюбов туда же им
Кто на свете не мечен грехами, скажи? Мы безгрешны ли, господи, сами, скажи? Зло свершу — ты мне злом
Ты не очень-то щедр, всемогущий Творец: Сколько в мире тобою разбитых сердец! Губ рубиновых, мускусных
О ты, чьей волей в глину помещен Разумный дух, что после совращен В раю был змием, — наши все грехи Ты
Дверь насущного хлеба мне, боже, открой: Пусть не подлый подаст — сам дай щедрой рукой. Напои меня так
В теснине окажусь — Ты в тот же миг узришь, Вслепую забреду в глухой тупик — узришь, В беде отчаянный
Творений Ты — ваятель, почему В них проглядел изъяны, не пойму. Коль хороши, зачем их разбиваешь, А если
Кто не грешит? Ведь жизнь красна грехом. Быть может, Бог меня за грех накажет? За зло мое воздаст небесным злом?
Ты сердце бедное мое, господь, помилуй, И грудь, которую томит огонь постылый, И ноги, что всегда несут
О, Всевышний, когда я теряю надежду, помоги мне вспомнить, Что Твоя любовь больше, чем моё разочарование
Бог есть, и всё есть Бог! Вот средоточье знанья, Почерпнутого мной из Книги мирозданья. Сиянье Истины
Душой ты безбожник с Писаньем в руке, Хоть вызубрил буковки в каждой строке. Без толку ты оземь башкой
Те, что ищут забвения в чистом вине, Те, что молятся богу в ночной тишине, — Все они, как во сне, над
Ловушки, ямы на моём пути – Их бог расставил и велел идти. И всё предвидел. И меня оставил. И судит!
Ты учишь: «Верные в раю святом Упьются лаской гурий и вином». Какой же грех теперь в любви и пьянстве
Обещают нам гурий прекрасных в раю, Но прекраснее та, с кем сегодня я пью. Издалека лишь бой барабанный
Неправ, кто думает, что бог неумолим. Нет, к нам он милосерд, хотя мы и грешим. Ты в кабаке умри сегодня
«Ад и рай — в небесах», — утверждают ханжи. Я, в себя заглянув, убедился во лжи: Ад и рай — не круги
Грех Хайям совершил и совсем занемог, Пребывает в плену бесполезных тревог, Верь, господь потому и грехи
Тот гончар, что слепил чаши наших голов, Превзошёл в своём деле любых мастеров. Над столом бытия опрокинул