Рубаи Омара Хайяма о вине
Хмельная чаша нам хотя запрещена, Не обходись и дня без песни и вина; На землю выливай из полной чаши
Был бы я благочестьем прославиться рад, Был бы рад за грехи не отправиться в ад, Но божественный сок
Из горлышка кувшина на столе Льет кровь вина. И все в ее тепле: Правдивость, ласка, преданная дружба
В окруженье друзей, на веселом пиру Буду пить эту влагу, пока не умру! Буду пить из прекрасных гончарных
Пью с умом: никогда не буяню спьяна. Жадно пью: я не жаден, но жажда сильна. Ты, святоша и трезвенник
Лучше сердце обрадовать чашей вина, Чем скорбеть и былые хвалить времена. Трезвый ум налагает на душу оковы.
Без меня собираясь в застолье хмельном, Продолжайте блистать красотой и умом. Когда чашу наполнит вином
Из сиреневой тучи на зелень равнин Целый день осыпается белый жасмин. Наливаю подобную лилии чашу Чистым
Стоит власти над миром хороший глоток. Выше истины выпивку ставит знаток. Белоснежной чалмы правоверного
Если ты не впадаешь в молитвенный раж, Но последний кусок неимущим отдашь, Если ты никого из друзей не
Моей руке держать кувшин вина — отрада; Священных свитков ей касаться я не надо: Я от вина промок;
О кравчий! Цветы, что в долине пестрели, От знойных лучей за неделю сгорели. Пить будем, тюльпаны весенние
Усами я мету кабацкий пол давно, Душа моя глуха к добру и злу равно. Обрушься мир, — во сне хмельном
Вино — прозрачный рубин, а кувшин — рудник. Фиал — это плоть, а вино в нем — души родник, В хрустальной
Мне с похмелья лекарство одно принеси, Если мускусом пахнет оно, принеси, Если вылечить хочешь Хайяма
В тот час, как свой наряд фиалка расцветит И ветер утренний в весенний сад влетит, Блажен, кто сядет
Рано утром я слышу призыв кабака: «О безумец, проснись, ибо жизнь коротка! Чашу черепа скоро наполнят землею.
Лишь на небе рассвет займется еле зримый, Тяни из чаши сок лозы неоценимой! Мы знаем: истина в устах
Благоговейно чтят везде стихи корана, Но как читают их? Не часто и не рьяно. Тебя ж, сверкающий вдоль
Не по бедности я позабыл про вино, Не из страха совсем опустился на дно. Пил вино я, чтоб сердце весельем
Хоть мудрый шариат и осудил вино, Хоть терпкой горечью пропитано оно, — Мне сладко с милой пить.
Жизнь отцветает, горестно легка, Осыплется от первого толчка. Пей! Хмурый плащ — луной разорван в небе. Пей!
Молитвы побоку! Избрав благую часть, В беспутство прежнее решил я снова впасть И, шею вытянув, как горлышко
Пить аллах не вели! не умеющим пить, С кем попало, без памяти смеющим пить, Но не мудрым мужам, соблюдающим
Хоть я и пьяница, о муфтий городской, Степенен все же я в сравнении с тобой; Ты кровь людей сосешь, — я лоз.
Вино запрещено, но есть четыре «но»: Смотря кто, с кем, когда и в меру ль пьет вино. При соблюдении сих
Мне чаша чистого вина всегда желанна, И стоны нежных флейт я б слушал неустанно. Когда гончар мой прах
Вино пить — грех. Подумай, не спеши! Сам против жизни явно не греши. В ад посылать из-за вина и женщин?
С вином и розами я шествовал доселе, Не привели они меня к желанной цели. Однако в сторону я не сверну
Принесите вина — надоела вода! Чашу жизни моей наполняют года, Не к лицу старику притворяться непьющим
Беспечно не пил никогда я чистого вина, Пока мне чаша горьких бед была не подана. И хлеб в солонку не
Пей вино, ибо радость телесная — в нем. Слушай чанг, ибо сладость небесная — в нем. Променяй свою вечную
Что сравню во вселенной со старым вином, С этой чашею пенной со старым вином? Что еще подобает почтенному
Жил пьяница. Вина кувшинов семь В него влезало. Так казалось всем И сам он был — пустой кувшин из глины…
Мне часто говорят: «Поменьше пей вина! В том, что ты пьянствуешь, скажи нам, чья вина?» Лицо возлюбленной
Пей с достойным, который тебя не глупей, Или пей с луноликой любимой своей. Никому не рассказывай, сколько ты выпил.
Хочу упиться так, чтоб из моей могилы, Когда в нее сойду, шел винный запах милый, Чтоб вас он опьянял
Виночерпий, бездонный кувшин приготовь! Пусть без устали хлещет из горлышка кровь. Эта влага мне стала
Нежным женским лицом и зеленой травой Буду я наслаждаться, покуда живой. Пил вино, пью вино и, наверное
Виночерпий, налей в мою чашу огня! Надоела хвастливых друзей болтовня. Дай мне полный кувшин этой пламенной
С кумиром пей, Хайям, и не тужи о том, Что завтра встретишь смерть ты на пути своем, Считай, что ты вчера
Когда ветер у розы подол разорвет, Мудрый тот, кто кувшин на двоих разопьет На лужайке с подругой своей
Если к чаше приник — будь доволен, Хайям! Если с милой хоть миг — будь доволен, Хайям! Высыхает река
Полету ввысь, вино, ты учишь души наши, С тобой, как с родинкой, красавец Разум краше. Мы трезво провели
Чем пустыми мечтами себя донимать — Лучше полный кувшин до утра обнимать! Дочь лозы — эта влага у нас
Как проснусь так устами к кувшину прильну. Пусть лицо мое цветом подобно вину. Буду пить, а назойливому
Мудрец приснился мне. «Веселья цвет пригожий Во сне не расцветет, — мне молвил он, — так что же Ты предаешься сну?
Пить вино зарекаться не должен поэт. Преступившим зарок — оправдания нет. Соловьи надрываются, розы раскрыты…
Чем омываться нам, как не вином, друзья? Мила нам лишь в кабак ведущая стезя. Так будем пить!
Вино прекрасно, пусть его клянет суровый шариат. Мне жизнь оно, коль от него ланиты милые горят.