Рубаи Омара Хайяма о вине
Упиться торопись вином: за шестьдесят Тебе удастся ли перевалить? Навряд. Покуда череп твой в кувшин
Венец с главы царя, корону богдыханов И самый дорогой из пресвятых тюрбанов За песнь отдал бы я, на кубок
Круглый год неизменно вращенье Плеяд. В книге жизни страницы мелькают подряд. Пей вино. Не горюй.
В жизни трезвым я не был, и к богу на суд В Судный день меня пьяного принесут! До зари я лобзаю заздравную
Радуйся! Снова нам праздник отрадный настал! Стол серебром, хрусталем и вином заблистал. На небе месяц
Не выращивай в сердце печали росток, Книгу радостей выучи назубок, Пей, приятель, живи по велению сердца
Ах, сколько, сколько раз, вставая ото сна, Я обещал, что впредь не буду пить вина, Но нынче, господи
Сад цветущий, подруга и чаша с вином — Вот мой рай. Не хочу очутиться в ином. Да никто и не видел небесного рая!
Стоит царства китайского чарка вина, Стоит берега райского чарка вина. Горек вкус у налитого в чарку
Если сердце мое отобьется от рук — То куда ему деться? Безлюдье вокруг! Каждый жалкий дурак, узколобый
Мне говорят: «Хайям, не пей вина!» А как же быть? Лишь пьяному слышна Речь гиацинта нежная тюльпану
Нищий мнит себя шахом, напившись вина. Львом лисица становиться, если пьяна. Захмелевшая старость беспечна
Хмельная чаша нам хотя запрещена, Не обходись и дня без песни и вина; На землю выливай из полной чаши
Был бы я благочестьем прославиться рад, Был бы рад за грехи не отправиться в ад, Но божественный сок
Из горлышка кувшина на столе Льет кровь вина. И все в ее тепле: Правдивость, ласка, преданная дружба
В окруженье друзей, на веселом пиру Буду пить эту влагу, пока не умру! Буду пить из прекрасных гончарных
Пью с умом: никогда не буяню спьяна. Жадно пью: я не жаден, но жажда сильна. Ты, святоша и трезвенник
Лучше сердце обрадовать чашей вина, Чем скорбеть и былые хвалить времена. Трезвый ум налагает на душу оковы.
Без меня собираясь в застолье хмельном, Продолжайте блистать красотой и умом. Когда чашу наполнит вином
Из сиреневой тучи на зелень равнин Целый день осыпается белый жасмин. Наливаю подобную лилии чашу Чистым
Стоит власти над миром хороший глоток. Выше истины выпивку ставит знаток. Белоснежной чалмы правоверного
Если ты не впадаешь в молитвенный раж, Но последний кусок неимущим отдашь, Если ты никого из друзей не
Моей руке держать кувшин вина — отрада; Священных свитков ей касаться я не надо: Я от вина промок;
О кравчий! Цветы, что в долине пестрели, От знойных лучей за неделю сгорели. Пить будем, тюльпаны весенние
Усами я мету кабацкий пол давно, Душа моя глуха к добру и злу равно. Обрушься мир, — во сне хмельном
Вино — прозрачный рубин, а кувшин — рудник. Фиал — это плоть, а вино в нем — души родник, В хрустальной
Мне с похмелья лекарство одно принеси, Если мускусом пахнет оно, принеси, Если вылечить хочешь Хайяма
В тот час, как свой наряд фиалка расцветит И ветер утренний в весенний сад влетит, Блажен, кто сядет
Рано утром я слышу призыв кабака: «О безумец, проснись, ибо жизнь коротка! Чашу черепа скоро наполнят землею.
Лишь на небе рассвет займется еле зримый, Тяни из чаши сок лозы неоценимой! Мы знаем: истина в устах