Стихи Рената Гильфанова
Лишь тот достоин оды, безусловно, кто, выкурив сигару, хладнокровно внимая звукам вражеского хора, надкусывает
«Вот и пришло Рождество. А с ним к нам пришел тот свет, Который светил младенцу две тысячи с лишним лет Назад.
Как твердил мне один педрила на Сахалине, «Жизнь ужасно, ужасно прекрасна! Была и ныне». Недобитый осколок
Мне случалось лопатить дерьмо и вкушать с серебра улиток, смазывать солидолом петли чужих калиток, работать
Мне не о чем грустить, все шито-крыто, и жизнь моя размеренна, как повесть. Я как Иона здесь, хоть не
Я жил в смущении и думал об отце, сухую тень приклеивал к стене, когда фонетика на выжженном лице две
Когда художник выходит из комнаты и закрывает дверь, в мастерской остаются белеть скульптуры.
Ночью здесь человек лежал, глядя в неба тьму, вперив глаза в отсутствие чего бы то ни было.
Цветок гвоздики — воплощенный крик фанатика — застыл в хрустальной вазе. Тетради, авторучка, стопка книг
Когда ты о чем-нибудь рассуждаешь, ты словно танцуешь танго с розой в белых зубах, в разряженной атмосфере зала.
1 Не нужно больше сирен смешить, на оттоманке лежать в бреду, рычать и плакать, домой спешить.
Вставало утро у стены кремля. Трещал костер на площади, и люди с оружием сидели у костра и на меня с
Что за новая блажь сердце мне заморозила? Холод стянул гортань, и не нужны слова. Вот стоит человек по
* В девятьсот тридцать седьмом он родился, в декабре, под несчастливой звездой, но не повесился от горя
Вы стоите в середине пантеона, а вокруг кружатся черные икринки ваших строк. Вот так иголка патефона
тебе еще реже снилась трубка и компас, чем строй и осада. Кантемир 1 Ни вдохновенья, ни особенного азарта.
Недавно прочёл в газете: в результате множества наблюдений над жизнью и разнообразными формами привидений
Выхожу из кафе. Закуриваю, не глядя по сторонам. Руки покрыты загаром, как труба дымохода – сажей.
* Приятно в тёплый день, приняв на грудь грамм двести, увидеть небеса такой голубизны, что у отверстых
«Как будто стучатся?…» (Рабы головни разложили и дули на них, чтоб неверный огонь не угас.) Служанки
Все просто, обстановка без затей. Столы да стулья — вот и все убранство. В углу джигиты пьют вино за
Мне было грустно, а тебе — смешно вплетать в пространство розовые звуки… Душа дрожит, как пьяницыны руки
Рояль чернеет в гостиной… И.А. Бродский Радио квохчет: «Три года, как убит Александр Мень!» На столе
«…Но были и такие люди — когда они засыпали, глаза их, как летучие рыбы, подпрыгивали вверх и зависали
Скучно жить, мой Евгений. Куда ни странствуй… И. А. Бродский Тусовка бубнит про ужасную «порчу души»
«Он мусульманин по составу крови». Из одного разговора Когда дед мой с семейством и скарбом пришел с
1 …Иисус заплакал. «Смотри, смотри, как он любил его!» «А ежели любил, то почему изгнавший бесов и отверзший
Море с небрежностью Фигаро мылит лица старым утесам, которые, не желая бриться, только и могут, что фыркать.
* Ветрено. Пляж безнадежно пуст. В море, не зная брода, некому лечь на высокий бюст выцветших волн.
Я знал бы, как. Но тщетно, друг. Один квадрат меня вокруг. Как корабельный грустный кок, я стал внезапно одинок.
Закатные окна горят. Стекло слегонца дребезжит. Бросая в него хмурый взгляд, лицо на ладонях лежит.
Уходит осень. Настает зима. Уходит все, а то, что не уходит, то в тайниках усталого ума с зажженною свечой
Плавно дымит сигарета, я стою на перроне. Кроме меня — ни души, и я говорю вороне, скачущей между рельсов
Кто прозябал во впадинах бездонных, кто путался в сетях дорог и тропок, переплывал заливы и затоны и
Забежали в горло паучки, разбросав мохнатые крючки. Так на вкус приятно кисловат пьяных слов мясистый киловатт.
Пойдем погуляем по Сретенке. Московский классический вид. Денек мутноватый и серенький. Плюс восемь.
1 Здесь прохладно весной и не жарко летом. Ветерок играет твоим скелетом. Здесь натянут на дерево мрак капроном.
Грузный мужчина в панаме пьёт из пластикового сосуда газировку и цедит: «А ну-ка пошел отсюда!
Там, где суровый океан на берег сыплет клочья пены, вдали от прочих чудных стран лежит земля.
Ковыляя на трех ногах, улыбающаяся собака переходит дорогу. Я смотрю ей вслед и шепчу: «Однако».
«Вот и пришло Рождество. А с ним к нам пришел тот свет, который светил младенцу две тысячи с лишним лет назад.
Скоро рассвет. Появится горизонт. Из радио на подоконнике запоет Кобзон. Тетя Галя почешет локоть и скажет «ох!
Он лежит на песке под тентом с книжкой аббата Прево и говорит с улыбкой: «Сегодня, еще до заката я умру».
Крикнув «майна» Танатосу, в те края, где вовек не услышишь «виры», с громкой песней спускался Орфей
Люблю я жизнь, но странною любовью. Ее портрет мой глаз берет в кредит. И карий взгляд втыкается в обои
Внутри человека идет война. Она начинается в раннем детстве. А к старости его кожа повсюду испещрена
Ангелы немы, потому что питаются снегом. Сказки повествуют о том, что снег застудил им связки.
Георгию Жердеву запятая поэту запятая который умеет многозначительное многоточие слушать 1 Спать у окошка
Здесь плавно оторвавшись от земли, беспечны, как режим автопилота, вычерчивают в небе журавли адажио
Я сутулый скрипач с наведенным смычком. Мои пальцы — глаза с удлиненным зрачком. И в колючих суставах