Стихи Самуила Маршака
Из чего только сделаны мальчики? Из чего только сделаны мальчики? Из улиток, ракушек И зелёных лягушек.
Чернеет лес, теплом разбуженный, Весенней сыростью объят. А уж на ниточках жемчужины От ветра каждого дрожат.
Питает жизнь ключом своим искусство. Другой твой ключ — поэзия сама. Заглох один — в стихах не стало чувства.
Когда был черный этот лес Прозрачным, оголенным, Казалось чудом из чудес, Что будет он зеленым.
В столичном немолкнущем гуде, Подобном падению вод, Я слышу, как думают люди, Идущие взад и вперед.
В полутьме я увидел: стояла За окном, где кружила метель, Словно только что с зимнего бала, В горностаи
Колышутся тихо цветы на могиле От легкой воздушной струи. И в каждом качанье негнущихся лилий Я вижу
Полные жаркого чувства, Статуи холодны. От пламени стены искусства Коробиться не должны. Как своды античного
В лесу я видел огород. На грядках зеленели Побеги всех родных пород: Берёзы, сосны, ели. И столько было
Нахмурилась елка, и стало темно. Трещат огоньки, догорая. И смотрит из снежного леса в окно Сквозь изморозь
Как лишний вес мешает кораблю, Так лишние слова вредят герою. Слова «Я вас люблю» звучат порою Сильнее
Мы знаем: время растяжимо. Оно зависит от того, Какого рода содержимым Вы наполняете его. Бывают у него
Корней Иванович Чуковский, Прими привет мой маршаковский. Пять лет, шесть месяцев, три дня Ты пожил в
Пора в постель, но спать нам неохота. Как хорошо читать по вечерам! Мы в первый раз открыли Дон-Кихота
Быстро дни недели пролетели, Протекли меж пальцев, как вода, Потому что есть среди недели Хитрое колесико — Среда.
Покуда не был я женат, Я был так одинок И прятал сыр и ветчину На полке в уголок. Но так как мыши грызли
Первым звоном грянули: Дрогнула околица. Новым звоном дёрнули: Церковь вся расколется! Гулко ходит колокол
Много, много птичек Запекли в пирог: Семьдесят синичек, Сорок семь сорок. Трудно непоседам В тесте усидеть
Скамья над обрывом намокла, Покрылась налётами льда. Зарёй освещённые стёкла Вдали отразила вода.
Серый волк в густом лесу Встретил рыжую лису. — Лисавета, здравствуй! — Как дела, зубастый?
Уснули телята, уснули цыплята, Не слышно весёлых скворчат из гнезда. Один только мальчик — по имени Ванька
Мы любим в детстве получать подарки, А в зрелости мы учимся дарить, Глазами детскими смотреть на праздник
Порой часы обманывают нас, Чтоб нам жилось на свете безмятежней. Они опять покажут тот же час, И верится
В небе гром, гроза. Закрывай глаза! Дождь прошел. Трава блестит, В небе радуга стоит. Поскорей, поскорей
Где вплотную, высок и суров, Подступает к дороге бор,- Ты увидишь сквозь строй стволов, Словно в озере
В пути с утра до первых звезд, От бурь не знает он защиты, Но много дней и много верст Его терпению открыты.
Позвал я внука со двора К открытому окну. – Во что идет у вас игра? – В подводную войну! – В войну?
В часы большого торжества Прохладным ранним летом Сияет вечером Москва Незатемнённым светом.
На всех часах вы можете прочесть Слова простые истины глубокой: Теряя время, мы теряем честь.
Кабы реки и озера Слить бы в озеро одно, А из всех деревьев бора Сделать дерево одно, Топоры бы все расплавить
Рассвет за окнами нежданный. Желтеют мутно купола, Синеет зданий строй туманный, Но высь небесная светла.
Имена, имена, имена… В нашей речи звучат не случайно. Как загадочна эта страна, Так и имя — загадка и тайна.
Меж болот из малого колодца Ручеёк, не умолкая, льётся. Неприметен чистый ручеёк, Не широк, не звонок
Мы принимаем всё, что получаем, За медную монету, а потом — Порою поздно — пробу различаем На ободке
Пускай бегут и после нас, Сменяясь, век за веком,— Мир умирает каждый раз С умершим человеком.
Года четыре Был я бессмертен. Года четыре Был я беспечен, Ибо не знал я о будущей смерти, Ибо не знал
— Есть женщина в мире одна. Мне больше, чем все, она нравится. Весь мир бы пленила она, Да замужем эта
Как зритель, не видевший первого акта, В догадках теряются дети. И всё же они ухитряются как-то Понять
Мы выходим из ворот. Видим: на прогулку Дружным шагом сад идет Вдоль по переулку. Да, да, да, шагает сад!
Червяк дорогу сверху вниз В огромном яблоке прогрыз И говорит: «Не зря боролись! Мы здесь открыли Южный
Вышли мыши как-то раз Поглядеть, который час. Раз-два-три-четыре. Мыши дернули за гири. Вдруг раздался
Ты много ли видел на свете берёз? Быть может, всего только две, — Когда опушил их впервые мороз Иль в
Если только ты умен, Ты не дашь ребятам Столь затейливых имен, Как Протон и Атом. Удружить хотела мать
Ласточка проворная — Перья сине-чёрные, Рано, рано встала И защебетала: — Фидли, фидли, строю дом Под
Нас петухи будили каждый день Охрипшими спросонья голосами. Была нам стрелкой солнечная тень, И солнце
— Ты думал, мир не тот, не тот, Какой ты видел в детстве?— Щебечет птица, что живет В саду — со мной
У Кремля в гранитном Мавзолее Он лежит меж флагов, недвижим. А над миром, как заря алея, Плещет знамя
Морская ширь полна движенья. Она лежит у наших ног И, не прощая униженья, С разбега бьется о порог.
Ой, вы, милые сестрицы! Как цветочки в зной жестокий, Так увяли ваши лица, Восковыми стали щёки.
Четвёрка дружная ребят Идёт по мостовой. О чём-то громко говорят Они между собой. — Мне шесть, седьмой!