Стихи Сергея Есенина

Я снова здесь, в семье родной, Мой край, задумчивый и нежный! Кудрявый сумрак за горой Рукою машет белоснежной.

Тучи с ожерёба Ржут, как сто кобыл, Плещет надо мною Пламя красных крыл. Небо словно вымя, Звезды как сосцы.

Устал я жить в родном краю В тоске по гречневым просторам, Покину хижину мою, Уйду бродягою и вором.

В цветах любви весна-царевна По роще косы расплела, И с хором птичьего молебна Поют ей гимн колокола.

Песни, песни, о чем вы кричите? Иль вам нечего больше дать? Голубого покоя нити Я учусь в мои кудри вплетать.

Прощай, Баку! Тебя я не увижу. Теперь в душе печаль, теперь в душе испуг. И сердце под рукой теперь больней

За горами, за желтыми долами Протянулась тропа деревень. Вижу лес и вечернее полымя, И обвитый крапивой плетень.

Еду. Тихо. Слышны звоны Под копытом на снегу. Словно серые вороны Раскричались на лугу. Заколдован невидимкой

Пастушонку Пете Трудно жить на свете: Тонкой хворостиной Управлять скотиной. Если бы корова Понимала

В багровом зареве закат шипуч и пенен, Березки белые горят в своих венцах. Приветствует мой стих младых

Белая свитка и алый кушак, Рву я по грядкам зардевшийся мак. Громко звенит за селом хоровод, Там она

Могучий Ахиллес громил твердыни Трои. Блистательный Патрокл сраженный умирал. А Гектор меч о траву вытирал

Сердце вином не вымочу. Милому Евдокимочу, Пока я тих, Эта книга и стих.

Милая Пераскева, Ведь Вы не Ева! Всякие штуки бросьте, Любите Костю. Дружбой к Вам нежной осенен, Остаюсь

На небесном синем блюде Желтых туч медовый дым. Грезит ночь. Уснули люди. Только я тоской томим.

Никогда я не забуду ночи, Ваш прищур, цилиндр мой и диван. И как в вас телячьи пучил очи Всем знакомый

Заслонили ветлы сиротливо Косниками мертвые жилища. Словно снег, белеется коливо — На помин небесным

Синее небо, цветная дуга, Тихо степные бегут берега, Тянется дым, у малиновых сел Свадьба ворон облегла частокол.

Ты прохладой меня не мучай И не спрашивай, сколько мне лет, Одержимый тяжелой падучей, Я душой стал

Я странник убогий. С вечерней звездой Пою я о Боге Касаткой степной. На шелковом блюде Опада осин, Послухайте

Я усталым таким еще не был В эту серую морозь и слизь Мне приснилось рязанское небо И моя непутевая жизнь.

Выткался на озере алый свет зари. На бору со звонами плачут глухари. Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло.

Никогда я не был на Босфоре, Ты меня не спрашивай о нем. Я в твоих глазах увидел море, Полыхающее голубым огнем.

О родина, счастливый И неисходный час! Нет лучше, нет красивей Твоих коровьих глаз. Тебе, твоим туманам

Ты поила коня из горстей в поводу, Отражаясь, березы ломались в пруду. Я смотрел из окошка на синий платок

Далеко-далеко от меня Кто-то весело песню поет. И хотел бы провторить ей я, Да разбитая грудь не дает.

Голубая родина Фирдуси, Ты не можешь, памятью простыв, Позабыть о ласковом урусе И глазах задумчиво простых.

Золото холодное луны, Запах олеандра и левкоя. Хорошо бродить среди покоя Голубой и ласковой страны.

Дождик мокрыми метлами чистит Ивняковый помет по лугам. Плюйся, ветер, охапками листьев,— Я такой же

Заметает пурга Белый путь. Хочет в мягких снегах Потонуть. Ветер резвый уснул На пути; Ни проехать в

Прячет месяц за овинами Желтый лик от солнца ярого. Высоко над луговинами По востоку пышет зарево.

Побеждена, но не рабыня, Стоишь ты гордо без доспех, Осквернена твоя святыня, Зато душа чиста, как снег.

Думы печальные, думы глубокие, Горькие думы, думы тяжелые, Думы, от счастия вечно далекие, Спутники жизни

Солнца луч золотой Бросил искру свою И своей теплотой Согрел душу мою. И надежда в груди Затаилась моей;

Старинный друг! Тебя я вижу вновь Чрез долгую и хладную Разлуку. Сжимаю я Мне дорогую руку И говорю

Наша вера не погасла, Святы песни и псалмы. Льется солнечное масло На зеленые холмы. Верю, родина, и

Нощь и поле, и крик петухов… С златной тучки глядит Саваоф. Хлесткий ветер в равнинную синь Катит яблоки

Много в России Троп. Что ни тропа — То гроб. Что ни верста — То крест. До енисейских мест Шесть тысяч

Мариенгофу Я последний поэт деревни, Скромен в песнях дощатый мост. За прощальной стою обедней Кадящих

Скупились звезды в невидимом бредне, Жутко и страшно проснувшейся бредне. Пьяно кружуся я в роще помятой

Ты ушла и ко мне не вернешься, Позабыла ты мой уголок И теперь ты другому смеешься, Укрываяся в белый платок.

Руки милой — пара лебедей — В золоте волос моих ныряют. Все на этом свете из людей Песнь любви поют и

Не каждый умеет петь, Не каждому дано яблоком Падать к чужим ногам. Сие есть самая великая исповедь