Стихи Сергея Наровчатова

Проходим перроном, молодые до неприличия, Утреннюю сводку оживленно комментируя. Оружие личное, Знаки

Нет, не своим… Но чутким, зорким взглядом, Зорчайшим взглядом матери своей, Вгляжусь в тот год.

На рейдах в ночи лунные По-девичьи, во сне, Чуть слышно бредят шхуны О завтрашней весне. Пускай на мачтах

По земле поземкой жаркий чад. Стонет небо, стон проходит небом! Облака, как лебеди, кричат Над сожженным хлебом.

Сказками я с дочкой провожаю Каждый день вечернюю зарю: Коням в стойлах гривы заплетаю, Перстни красным

Юностью ранней Нас привечал Ветер скитаний Песнью начал. В этих началах Места не знали Горесть усталых

Мы глохли от звона недельных бессонниц, Осколков и пуль, испохабивших падь, Где люди луну принимали за

Оле сон тридевятый снится, Снится в ярких цветах земля. Пусть приснится моей синице, Что я в небе словил журавля.

Пожелтевший листок, Шелком выткана роза, В заключение строк Стихотворная проза, Память давних тревог!

Когда-то, до войны, я был в Крыму. Со мною шло, не зная, как назваться, То счастье, о котором ни к чему

В день, когда навек угаснут силы, В сердце не останется огня, Соберутся у моей могилы Женщины, любившие меня.

Взгляд цепенел на кирпичном хламе, Но тем безрасчетней и тем мощней Одна стена вырывалась, как пламя

Пусть шествует неистребимый страх! Вам поздно звать спокойствие на помощь. Он в вас самих. Он разбивает

Так вот он — победы торжественный час, Конец положивший огненным бурям, Ради которого каждый из нас Грудь

Послушай, Ольга свет Сергевна, Простую песенку мою: Поется весело и гневно Она в моем родном краю.

Не будет ничего тошнее, Живи еще хоть сотню лет, Чем эта мокрая траншея, Чем этот серенький рассвет.

Аминь, рассыпьтесь, горести и грусть! Гляжу на женщин, кланяюсь знакомым, От ветра щурюсь, в облака смотрюсь

На пополненье наш полк отведен, И, путаясь в километрах, Мы третьи сутки походом идем, Кочуем — двести

Здесь, на краю нежилой земли, Штатский не часто встретится, Но в ближней деревне нас версты свели С неожиданной

Ты стала от холода синей, Скорей с подоконника слазь… Взглянула, как светится иней, Как блещет морозная вязь?

Вижу прозелень рек И озер голубые прозоры, Светотень лесосек, Темных пашен просторы И простые кресты

Прошло с тех пор немало дней, С тех стародавних пор, Когда мы встретились с тобой Вблизи Саксонских гор

Сплела слепая девушка венок. Какого цвета рвет она цветы, Никто вокруг ей объяснить не мог — Ни лес

1 Вот он, под крышей тесовой, Сразу за гулким мостом, В брызгах черемухи, новый, Охрой окрашенный дом!

Здесь мертвецы стеною за живых! Унылые и доблестные черти, Мы баррикады строили из них, Обороняясь смертью

Я спросил вчера у Оли: — Как идут твои дела? Как ты там, на вольной воле, Это лето провела?

Пускай живет по-бесерменски, Кто хочет в ад попасть живьем… В латинском городе Флоренске На свой обычай мы живем.

Трубка подпрыгивает, звеня, И снова я повторяю: — Придется вам обойтись без меня, Завтра я умираю.

Я осень давно не встречал в лесу И, удивленный, глазею в оба, Как в тихих ладонях ветры несут Кленовое

Ах, как он плещет, снегопад старинный, Как блещет снег в сиянье фонарей! Звенит метель Ириной и Мариной

Вновь то бушует, то стелется Наш разговор… В поле и в сердце метелица — То-то простор! Я по любви не

Я домой притащил волчонка. Он испуганно в угол взглянул, Где дружили баян и чечетка С неушедшими в караул.

Вот и отобрана ты у меня!.. Неопытен в древней науке, Я бой проиграл, пораженье кляня, Долгой и трудной разлуке.

Много злата получив в дорогу, Я бесценный разменял металл, Мало дал я Дьяволу и Богу, Слишком много Кесарю отдал.

Валит клубами черный дым Над раскаленной крышею. Мне этот дым необходим, Мне нужно пламя рыжее!

К концу подходило крещенье Горластых российских ребят, И древние гасли реченья, И гаснул старинный обряд.

В том ли узнал я горесть, Что круг до отказа сужен, Что спелой рябины горсть — Весь мой обед и ужин?

На улицах Москвы разлук не видят встречи, Разлук не узнают бульвары и мосты. Слепой дорогой встреч я

Я шел из места, что мне так знакомо, Где цепкий хмель удерживает взгляд, За что меня от дочки до парткома

«Мессершмитт» над составом пронесся бреющим. Стоим, смеемся: — Мол, что нас? — Мол, что нам?

Мы дни раздарили вокзалам! И вот — ворвалось в бытие Пургой, камнепадом, обвалом Неслышное слово твое.

Ночью, в жаркой землянке, усталые, Мы с политруком Гончаровым, У приемника сидя, принимаем Австралию

(Разговор в далеком веке) — На землю возвращается с Омеги Людьми полузабытый звездолет. Преодолев последние

Я проходил, скрипя зубами, мимо Сожженных сел, казненных городов, По горестной, по русской, по родимой