Стихи о любви

Это просто, это ясно, Это всякому понятно, Ты меня совсем не любишь, Не полюбишь никогда. Для чего же

Я ее не люблю, не люблю… Это — сила привычки случайной! Но зачем же с тревогою тайной На нее я смотрю

Вспомни: ароматным летом В сад ко мне, любя, Шла: восток ковровым светом Одевал тебя. Шла стыдливо,—

Предрассветной, тонкой грёзой, Как венчальной белой розой, Средь московских куполов Рисовала я любовь

Сейчас тебе всё кажется тобой: и треугольный парус на заливе, и стриж над пропастью, и стих чужой, и

Пора забыться полным счастья сном, Довольно нас терзало сладострастье… Покой везде. Ты слышишь: за окном

Усталый от дневных блужданий Уйду порой от суеты Воспомнить язвы тех страданий, Встревожить прежние мечты…

Как день, светла, но непонятна, Вся — явь, но — как обрывок сна, Она приходит с речью внятной, И вслед

У моей У любви, У страсти Больше нот Над тобою власти. Власть ушла В расцвете, В богатстве, Как уходит

Я боюсь, чтобы ты мне чужою не стала, Дай мне руку, а я поцелую ее. Ой, да как бы из рук дорогих не упало

Порою ласковую Фею Я вижу в обаяньи сна, И всей наукою своею Служить готова мне она. Душой обманутой

Венчали розы, розы Леля, Мой первый век, мой век младой: Я был счастливый пустомеля И девам нравился порой.

Снова воздух пьяного марта, Снова ночь моего обручения. Селениты на крыше играют в карты, И я попросил

С опущенным взором, в пелериночке белой, Она мимо нас мелькнула несмело,- С опущенным взором, в пелериночке белой.

Я убежал от пышных брашен, От плясок сладострастных дев, Туда, где мир уныл и страшен; Там жил, прельщения презрев.

На перевернутый ящик Села худая, как спица, Дылда-девица, Рядом — плечистый приказчик. Говорят, говорят…

Высоко над Гейдельбергом, В тихом горном пансионе Я живу, как институтка, Благородно и легко.

И взглянул — как в первые раза Не глядят. Черные глаза глотнули взгляд. Вскинула ресницы и стою — Что, — светла?

О, кто, скажи ты мне, кто ты, Виновница моей мучительной мечты? Скажи мне, кто же ты?- Мой ангел ли хранитель

В гибельном фолианте Нету соблазна для Женщины.— Ars Armandi Женщине — вся земля. Сердце — любовных зелий

Я жду… Соловьиное эхо Несется с блестящей реки, Трава при луне в бриллиантах, На тмине горят светляки.

В стране, где все необычайно, Мы сплетены победной тайной. Но в жизни нашей, не случайно, Разъединяя

Юный маг в пурпуровом хитоне Говорил нездешние слова, Перед ней, царицей беззаконий, Расточал рубины

На русалке горит ожерелье И рубины греховно-красны, Это странно-печальные сны Мирового, больного похмелья.

Как мальчик кудрявый, резва, Нарядна, как бабочка летом; Значенья пустого слова В устах ее полны приветом.

Гусар! ты весел и беспечен, Надев свой красный доломан; Но знай — покой души не вечен, И счастье на земле — туман.

В старинны годы люди были Совсем не то, что в наши дни; (Коль в мире есть любовь) любили Чистосердечнее они.

Ты всегда хороша несравненно, Но когда я уныл и угрюм, Оживляется так вдохновенно Твой веселый, насмешливый ум;

Часовые любви на Смоленской стоят. Часовые любви у Никитских не спят. Часовые любви по Петровке идут

Что я тебе отвечу на обман? Что наши встречи давние у стога? Когда сбежала ты в Азербайджан, Не говорил

Соловьи монастырского сада, Как и все на земле соловьи, Говорят, что одна есть отрада И что эта отрада

И вы поверить мне могли, Как простодушная Аньеса? В каком романе вы нашли, Чтоб умер от любви повеса?

Что листья падают, что ночь светла, запомню и вовек не пожалею о том, что нас далёко завела кленовая

Ты, что бабочкой черной и белой, Не по-нашему дико и смело, И в мое залетела жилье, Не колдуй надо мною

Дай мне руку, и пойдем мы в поле, Друг души задумчивой моей… Наша жизнь сегодня в нашей воле, Дорожишь

В далекую эру родной земли, Когда наши древние прародители Ходили в нарядах пещерных жителей, То дальше

Молча въезжает — да ночью морозной Парень в село на лошадке усталой. Тучи седые столпилися грозно, Звездочки

Говорят, что конец — всему делу венец. Так на свете всегда бывало. Только мне, как ни дорог порой конец.

Сколько чувств ты стараешься мне открыть, Хоть с другими когда-то и не старалась. Там все как-то само

Все в доме пасмурно и ветхо, скрипят ступени, мох в пазах… А за окном — рассвет и ветка в аквамариновых слезах.

Много счастья и много печалей на свете, а рассветы прекрасны, а ночи глухи… Незаконной любви незаконные

Так уж сердце у меня устроено — не могу вымаливать пощады. Мне теперь — на все четыре стороны… Ничего

В толпе людей, в нескромном шуме дня Порой мой взор, движенья, чувства, речи Твоей не смеют радоваться

Как Млечный Путь, любовь твоя Во мне мерцает влагой звездной, В зеркальных снах над водной бездной Алмазность

Движется нахмуренная туча, Обложив полнеба вдалеке, Движется, огромна и тягуча, С фонарем в приподнятой руке.

Как радует отца на склоне дней Наследников отвага молодая, Так. правдою и славою твоей Любуюсь я, бесславно увядая.

Светит месяц; на кладбище Дева в черной власянице Одинокая стоит, И слеза любви дрожит На густой ее реснице. «Нет его;

У всех судьба своя, Письмо лежит на моем столе, Прости за то, что поверил я Твоим словам о заре.

Поздно говорить и смешно. Не хотела, но Что теперь скрывать — всё равно Дело сделано… Был весны угар

Уже рассвет темнеет с трех сторон, а все руке недостает отваги, чтобы пробиться к белизне бумаги сквозь