Стихи русских поэтов

Женский голос — он прозрачен, Как дрожащее стекло, И, предчувствием охвачен, Я молчу, склонив весло.

И птицы держатся людского ремесла. Ворона сыру кус когда-то унесла И на дуб села. Села, Да только лишь

Пламенем наполненные жилы, Сердце знойное и полное огнём, — В теле солнце непомерной силы, И душа насквозь

Солжет ли земнородно племя, Коль скажет то: «Всего дороже время»? Чего поселянин во осень не сожнет

Невозмутимая от века, Дремала серая скала, Но под рукой у человека Она внезапно ожила: Лишь только посох

Во мне молитва рождена Полночной тишиною, И к небесам вознесена Томительной луною. Молитва тихая во мне

I Там, вблизи от пышных гридниц, Где князья в кругу бесстыдниц — Полюбовниц правят пир, Где истомны горностаи

Ты восхитительна! Ты пышно расцветаешь — И это чувствуешь — и гордо щеголяешь Сапфирами твоих возвышенных

Воспоминанье прихотливо И непослушливо. Оно – Как узловатая олива: Никак, ничем не стеснено.

О среброголубые кружева Уснувшей снежной улицы — аллеи! Какие подыскать для вас слова, Чтоб в них изобразить

Единовластие прехвально, А многовластие нахально. Я это предложу Во басенке, которую скажу.

Счастлив, кому дала природа Непоэтическую грудь, Кто совершает как-нибудь Труды земного перехода;

Сладко мечтается мне, Слабо мерцает лампада, Тени скользят по стене. Тихо мечтается мне Тайная сердцу услада.

Пламеннее солнца сердце человека. И душа обширней, чем небесный свод, И живет от века до иного века

Иссея въ горести тоскуетъ и страдаетъ, И плачетъ и рыдаетъ, Любезна пастуха Иссея покидаетъ.

Клеветники толпою чёрной У входа в город нам кричат: «Вернитесь! То не звон соборный, А возмущающий набат».

Словенка Лиза, повара жена, Веселая красивая шатенка, Сказала мне, в ручье отражена (И в этом прелесть

Памяти Мирры Лохвицкой Не слышу больше я песен страстных, Горячих песен, любовных песен, Не вижу взоров

Алой кровью истекая в час всемирного томленья, С лёгким звоном злые звенья разжимает лютый Змей.

Идти б дорогою свободной, — Да лих, нельзя. Мой путь лежит в степи холодной; Иду, скользя. Вокруг простор

Толпы домов тускнели В тумане млечном, Томясь в бессильи хмуром И бесконечном, И дождь всё падал, плача

Да процвететъ Москва подобьемъ райска крина: Возобновляетъ Кремль и градъ ЕКАТЕРИНА. Народы радостно

Быть может, ты сегодня умерла В родном тебе, мне чуждом Будапеште, В горах подвергнувшись когтям орла.

Шум ливня воскрешает по углам салют мимозы, гаснущей в пыли. И вечер делит сутки пополам, как ножницы

Озлобясь быкъ, мышей переловилъ, А по просту передавилъ. И кажда мышь быка за ето поносила, А нѣкая изъ

Не ужасай меня угрозой Безумства, муки и стыда, Навек останься лёгкой грёзой, Не воплощайся никогда

За спором — спор. За ссорой — снова ссора. Не сосчитать «атак» и «контратак»… Тогда любовь пошла парламентером

Белиза красотой Аркаса распаляла, И ласкою къ нему сей огнь усугубляла, Какую здѣлала она премѣну въ

И такъ и сякъ, жена съ сожителемъ жила, Но другомъ никогда съ супругомъ не была; И чувствовалъ супругъ

Пришел домой. И, как всегда, опять один. Мой дом пустой, Но зазвонит влруг телефон, И будут в дверь стучать

Москва вчера не понимала, Но завтра, верь, поймет Москва: Родиться русским — слишком мало, Чтоб русские

(сафическим стопосложением) Не противлюсь сильной, богиня, власти; Отвращай лишь только любви напасти.

Не презирай хозяйственных забот, Люби труды серпа в просторе нивы, И пыль под колесом, и скрип ворот

Счастлив, кто с юношеских дней, Живыми чувствами убогой, Идет проселочной дорогой К мете таинственной своей!

Та святая красота Нам являлась по равнинам, Нам смеялась по долинам. Та святая красота, Тайнозвучная

Аллеею уродливых берез Мы шли вблизи сурового забора, Не заводя медлительного спора. Аллеею уродливых

Дверь на балконе была из стекол Квадратиками трех цветов. И сквозь нее мне казался сокол, На фоне моря

Von allen sдubr’ich diestn Ort – Sie mьssen miteinander fort. Goethе Я сердцеед, шутник, игрок, Везде

Былъ нѣкто нравовъ исправитедь, Великодушія любитель. Скорбящихъ ободрялъ, Печальныхъ утѣшалъ.

Трудненько торговать, Полегче воровать. Мужикъ казенной мостъ на откупъ какъ то вытеръ: Прохожимъ трудности

По насыпи поезд мчится, Лишь снег да метель кругом… Огни деревень, как птицы, Мелькают в снегу ночном.

1 Когда еще мне было девять, Как Кантэнак — стакана, строф Искала крыльчатая лебедь, Душа, вдыхая Петергоф.

Влюблен я, дева-красота, В твой разговор живый и страстной, В твой голос ангельски-прекрасной, В твои

Была прекрасна, весела Та живописная картина Свободной жизни; та година Достойна-празднична была, Когда

Напрасно исчисляю годы, Напрасно измеряю даль, — Просторы жизни и природы Объемлет тусклая печаль.

И вымыслы нравятся, но для полного удовольствия должно обманывать себя и думать, что они истина.

Не знают дети, Зачем весна, Какие сети Плетёт она. И я не знала, Зачем весна, И я срывала Цветы одна.

Твои уста — качели лунные, Качели грезы… Взамен столбов две ручки юные, Как две березы, Сольем в дуэт

Арфеет ветер, далеет Нарва, Синеет море, златеет тишь. Душа — как парус, душа — как арфа. О чем бряцаешь?

Посланник будущих веков! Не жди веселого привета И ободрительных стихов От огорченного поэта.