Стихи русских поэтов

Ani Martin Как тебя она любит! как тобою любима! Вы — как два дьяволенка! вы — как два серафима!

Въ жестокомъ родѣ ты лишенъ не будешъ мѣста, То видно что ты кровь Атрея и Ѳіеста. Убійца дщери, тщись

Приятняй города гораздо лѣтомъ лѣсъ. Въ прекрасны Майски дни былъ тамъ нежирный песъ: А я не знаю прямо

Я окропил росой его таланта Свои мечты и вижу: входят в парк — Как призраки — Онегин, Иоланта, Татьяна

Въ займы себѣ просилъ олень сѣнца: Пожалуй, говорилъ, сударыня овца, Ссуди меня, и дай мнѣ сѣна два три

Туманы над Волгою милой Не спорят с моею мечтой, И все, что блистая томило, За мглистою никнет чертой.

Не обращенный на себя, Пустынный взор морей, Ты отражаешь, не любя, В безбрежности твоей И облака, и

Он прищурился спесиво, Он глядит через плечо; Аргамак его ретивой Разыгрался горячо, Чует всадникову

Море ясно, море блещет; Но уже, то здесь, то там, Тень налетная трепещет, Пробегая по зыбям;

Простишь ли ты мои упреки, Мои обидные слова? Любовью дышат эти строки, И снова ты во всем права!

Крестьянинъ въ старости и въ бѣдности страдая, Дрова рубилъ, И жизни таковой не полюбилъ, Остатокъ лѣтъ

Увидевши быка лягушка на лугу, Сказала, такъ толста сама я быть могу, И чтобъ товарищамъ въ семъ виде

Темные улицы тянут меня к себе, Я люблю этот город, как женщину «Х». На улицах люди, и каждый идет один

Под звуки мандолины (Отрывки) Из песен Израиля — Воины Божьи О, пой еще, пой еще, дочь Рима!

Мне голос был. Он звал утешно, Он говорил: «Иди сюда, Оставь свой край глухой и грешный, Оставь Россию навсегда.

Был он рыжим, как из рыжиков рагу. Рыжим,  словно апельсины на снегу. Мать шутила,  мать веселою была

Прошли пред вами времена, Свершились знаменья и сроки, И начертали письмена На свитках пламенных пророки.

Тщетное томление моей жизни, Ты возникло в недобрый час, Но власти не дам укоризне, ??Доколе мой свет не угас.

Мупим и Хулим! В литавры! За дело! Миллай и Гиллай! В свирель задувай! Скрипка, бойчей, чтоб струна ослабела!

Я помню, любимая, помню Сиянье твоих волос. Не радостно и не легко мне Покинуть тебя привелось.

Когда бы быть царем великого народа, Мне выпало в удел, вошел бы я в века: На слом немедленно могучий

По отвесному берегу моря маленькой Эстии, Вдоль рябины, нагроздившей горьковатый коралл, Где поющие девушки

Оболью горячей кровью, Обовью моей любовью Лилию мою. В злом краю ночной порою Утаю тебя, укрою Бледную мою.

Вас. Вит. Шульгину Я хожу по дворцу в Цетинье — Невзыскательному дворцу, И приводит меня уныние К привлекательному лицу.

Мирза говорит: «Трепещет мусульман, стопы твои лобзая. На крымском корабле ты — мачта, Чатырдаг!

Радость навек для тебя недоступна, Напрасны одинокие мечты, Не потому, что ты преступна, Не потому, что

Что изчезаю я, въ томъ нетъ большой мне траты: Я не далъ вить за то, что я родился, платы: Пусть черви

С высокая горы источник низливался И чистым хрусталем в долине извивался. По белым он пескам и камышкам бежал.

Пусть будет все не так, как было, Пусть будет все, как я хочу. Я дам по красному лучу Всему, что прежде

Я писал ей вчера, — робко, слезно просил, Если можно, зайти вечерком — Потому что забыт, потому что нет

Сила песни звонкой сотрясает тело птички, Всё, от шейки вздутой и до кончика хвоста. В выраженьи страсти

С постели Встала. На голом теле Дымится ало И стынет сон. Улыбки дрожко Стрекозят крылья. В глазах —

Холодная, жестокая земля! Но как же ты взрастила сладострастие? Твои широкие, угрюмые поля Изведали ненастье

Голос «Ты — мой, моей рукой отмечен, И я, уверенная, жду. Играй, безумен и беспечен, От счастья смейся

…То будет впредь, то было встарь… Он полюбил Мечту, рожденную мечтою, И первую любовь, заворожен святою

Хотя весь свет Изрыщешь, Прямыя Истины не сыщешь; Ея на свете нет; Семь тысяч лет Живет Она высоко, В

Я осень убиваю в городе, Распластываю святотатственно, Привыкший различать в аккорде Ее лесов зов некий

Меня взорвало это «кубо», В котором все бездарно сплошь, — И я решительно и грубо Ему свой стих точу, как нож.

Ни розового сада, Ни песенного лада Воистину не надо – Я падаю в себя. На всё, что людям ясно, На всё

Подруга дней моих суровых, Голубка дряхлая моя… Пушкин Сквозь льдистое оконце С морозной вышины Глядит

Ночь настала рано. Рано, рано спать, — Но кого-ж распять, Чтоб наставший рано Ирак живая рана Стала колебаться

Вчера, как сумраки по небу Туманный вечер расстилал, Я в тишине молился Фебу, Я вдохновенье призывал;

Имѣя умъ, И много думъ, Природу мы поносимъ, Когда о таковыхъ дѣлахъ мы Бога просимъ И дѣлаемъ молитвой

Не вселяйся въ томно сердце, только будь въ глазахъ, Я и такь тебя не видя, за всегда въ слезахъ: Въ

В последнем свете злого дня, В паденьи сил, в затменьи Бога, Перед тобой Моя дорога. Приди ко Мне, люби Меня.

Как на куртине узкой маки, Заря пылает. Сад расцвел Дыханьем сладким мaтиoл. Прохлады росной жаждут маки

Луны безгрешное сиянье, Бесстрастный сон немых дубрав, И в поле мглистом волхвованье, Шептанье трав…

Господа! я нынче все бранить готов — Я не в духе — и не в духе потому, Что один из самых злых моих врагов

Достоевскому Благочестивого монастыря Гостеприимство радостно вкушая, Я говорю: жизнь прожита большая

Как жалки ваши шиканья и свист Над мертвецом, бессмертием согретым: Ведь этот «богохульный коммунист»