Стихи русских поэтов
Встала буря, вѣтры дуютъ, Тучи помрачили свѣтъ, Воды, разьярясь, волнуютъ, Море плещетъ и реветъ.
От света вдалеке, Я моему Пенату Нашел простую хату В пустынном чердаке; Здесь лестница крутая, Со всхода
Молодая ученица Беззаботного житья, Буйных праздников певица, Муза резвая моя, Ярки очи потупляя, Вольны
Прачка с длинною косою, Хочешь быть царицей мира И венчаться в блеске пира? Прачка с длинною косою, С
Писатель, — если только он Волна, а океан — Россия, Не может быть не возмущен, Когда возмущена стихия.
Шампанского в лилию! Шампанского в лилию! Ее целомудрием святеет оно. Mignon c Escamilio! Mignon c Escamilio!
Он памятник себе воздвиг чудесный, вечный, Достойный праведных похвал, И краше, чем кумир иль столб каменосечный
Музыка мирно настроила Нервы на праздничный лад. Душу мою успокоила Тень, обласкавшая сад. Нет никого здесь.
I Обедать я у вас готов — Да дело в том, что нездоров: Я болен болью головной, Сижу, хожу, как сам не
Не зря отъ Идаса въ любви къ себѣ обмана, Влюбилась и сама въ нево Альцидіяна: И нѣкогда она во нѣкій
Я помню вечер, весь свинцовый, В лучах закатного огня, И пальцы грезящей Емцовой, Учившей Скрябину меня.
1 Живет в фарфором дворце Принцесса нежная Мимоза С улыбкой грустной на лице. Живет в фарфоровом дворце…
Тамуза солнце средь неба недвижно стоит, изливая Света и блеска поток на поля и сады Украины.
В ее руке платочек-слезовик, В ее душе — о дальнем боль… О, как ненужен подберезовик! О, как несладок гоноболь!
Мы грех совершили тяжёлый, — Владыке, горящему Змию, Над телом распутницы голой Служили в ночи литургию.
Мы сбирали с утра землянику, Землянику сбирали с утра. Не устану, не брошу, не кину Находить этот сладкий
Я люблю сердечно, безрассудно, Безотчетно всю, как есть, тебя! Но за что люблю, я знаю смутно, А верней
Пролог Кто говорит, что в реках нет форелей, В лугах — цветов, а в небе синевы, У арфы — струн, у пастухов
Лета идут — идут и бременят — Суровой старости в усах мелькает иней, — Жизнь многолюдная, как многогрешный
В камине пылания много, И зыбко, как в зыбке миров. Душа нерожденного бога Восстала из вязких оков, Разрушила
Художник, будь художник только, Не умещай в себе дельца, Не раздробляй себя нисколько. Художник, будь
Ничто не изменит В том мире, где водят волов, Один из бурливых валов, Когда мою лодку, разбивши, опенит.
Хочется мне плакать, плакать безнадежно, плакать бесконечно, Плакать о минувшем, плакать о грядущем
Мудрец мучительный Шакеспеар, Ни одному не верил ты обману. Макбету, Гамлету и Калибану Во мне зажег
Покинь развращенные улицы, Где купля, продажа и сифилис, И, с Божьею помощью, выселясь Из мерзости, в
Радушно рабствует поэту Животворящая мечта; Его любовному привету Не веруй, дева-красота! — Раздумье
Ты всегда с голубыми очами Приходила ко мне ночевать… Это было так сладостно-больно, Но не будет, не
Не многое число друзей собрать умеетъ, Съ умомъ, съ ученіемь достойная душа, Тотъ больше, кто казны довольняе
Провинциалочка восторженная, Как ты, голубушка, мила! Ты нежной розой расцвела В немой глуши, душа восторженная
Когда она была пастушкою простой, Цвела невинностью, невинностью блистала, Когда слыла в селе девичьей
Какая тающая нежность! Какая млеющая боль! Что за чеканная небрежность! Что за воздушная фиоль!
Могло б не быть и альманаха, Когда бы не было имен… Тащи пирата иль монаха Для заполненья альманаха
Не чувствуя уже прекрасныя весны, Какія страшныя мѣчтаются мнѣ сны! Мнѣ снились муравы и виноградны лозы
Далеко-далеко, там за скалами сизыми, Где веет пустынями неверный сирокко, Сменяясь цветочными и грезными
Съёженная рябина ржаво-красного тона… Пальчиками голубика с нежной фиолью налета… И ворожба болота… И
Ангел мечты полуночной, После тоски и томленья дневного В свете нездешнем явился ты мне. Я ли постигну
Метелит черемуха нынче с утра Пахучею стужею в терем. Стеклянно гуторят пороги Днепра, И в сердце нет
Я, вдовствующая императрица, Сажусь на свой крылатый быстрый бриг И уплываю в море, чтоб укрыться От
Мы познакомились с ней в опере, — в то время, Когда Филина пела полонез. И я с тех пор — в очарованья
Н.А. Тэффи Счастье снежинки — Ландыша с Сирьюса — В таяньи алом… Будут поминки В сердце у ириса, Лунно-линялом.
Целуйте руки У нежных дев, Широкий плащ разлуки На них надев. Целуйте плечи У милых жён, — Покой блаженной
Разъединить себя с другим собою, — Великая ошибка бытия. Здесь дышит всё насильем и борьбою, Дубравы
Утреет. В предутреннем лепете Льнет рыба к свинцовому грузику. На лилий похожи все лебеди, И солнце похоже
Мы шли по Нарве под конвоем, Два дня под арестом пробыв. Неслась Нарова с диким воем, Бег ото льда освободив.
О, весна без конца и без краю — Без конца и без краю мечта! Узнаю тебя, жизнь! Принимаю! И приветствую
В облаках висит луна Колоссальным померанцем. В сером море длинный путь Залит лунным медным глянцем.
Поэма Лохвицкой «У моря», Где обрисован Петергоф, Мне грезы красочно узоря, Волшбит меня ажуром строф.
Мне не дал Бог бича сатиры: Моя душевная гроза Едва слышна в аккордах лиры — Едва видна моя слеза.
1 «Ну, как мы встретимся? — невольно думал он, По снегу рыхлому к вокзалу подъезжая.- Уж я не юноша и
Живи, Живое! Под солнца бубны Смелее, люди, в свой полонез! Как плодоносны, как златотрубны Снопы ржаные