Стихи русских поэтов

Неустанное в работе Сердце бедное моё, — В несмолкающей заботе Ты житьё куешь моё. Воля к жизни, воля

Я знаю, гордая, ты любишь самовластье; Тебя в ревнивом сне томит чужое счастье; Свободы смелый лик и

В долине святой реки Крылят цветы-мотыльки, Крылят цветы-мотыльки Белоснежные. Из снега они торчат, Как

Лежитъ на берегу, изъ струй вскочивша, миса: Подъ крышкой видѣнъ былъ кусочикъ: Ни птичка онъ, ни рыбка

Моя усталость выше гор, Во рву лежит моя любовь, И потускневший ищет взор, Где слёзы катятся и кровь.

Мы играем в пароход… Полный ход! Гришка Бондарев — машина, Потому что он мужчина… Он залез под папин

О, царица моя! Кто же ты? Где же ты? По каким заповедным иль торным путям Пробираться к тебе?

О, не рыдай над мертвым телом И скорбь свою превозмоги: Душа ушла в порыве смелом Из мира мрака и тоски.

В иных веках, в иной отчизне, О, если б столько людям я Дал чародейного питья! В иных веках, в иной отчизне

М.К. Айзенштадту Сегодня я грущу. Звучит минорнее Обыкновенно радостная речка: Вчера я получил из Калифорнии

Посмотри — какая мгла В глубине долин легла! Под ее прозрачной дымкой В сонном сумраке ракит Тускло озеро блестит.

Счастливые годы Промчались давно, — Суровой невзгоды Окрепло вино, Из чаши злорадно Струится оно, Как

За пятую степень, быв жарко солнце в понте, Осьмнадцать перешло шагов на оризонте, В день тот, как некогда

Как же богат я слезами! Падают с неба дождем, Тихо струятся ручьями, Бьют и сверкают ключом.

Я люблю тебя в дальнем вагоне, В желтом комнатном нимбе огня. Словно танец и словно погоня, Ты летишь

У пруда по мягкой травке Ходит маленький Васюк. Ходит — смотрит: здесь паук, Там дерутся две козявки

Ты вошла в кабинет неожиданно, Упоительно снова обрадовав… Твое сердце давно мне разгадано, Но тобой

Чем недоступней, тем прекрасней, Чем дальше, тем желанней ты, — И с невозможностью согласней Твои жемчужные мечты.

Гордость и тщеславие выдумал бес. Шерин да берин, лис тра фа, Фар, фар, фар, фар, люди, ер, арцы, Шинда

Потому что ты своеобразна И в поверхностности глубока, Как мне удержаться от соблазна — Вознести тебя

Гласитъ Европа такъ: ужасно Россовъ войско, Премудра Матерь ихъ и сердце въ ней геройско.

Къ себѣ влюбяся ждетъ Аргеліи пастухъ, Котораго она поколѣбала духъ. Такъ паство ждетъ весны, земледѣльцы

У меня есть дом, только нет ключей, У меня есть солнце, но оно среди туч, Есть голова, только нет плечей

Это сон или бред? Это греза иль жизни отрывок? Я опять целовал эти губы, вкушая ответ! И луна расцвела

Дошутился, доигрался, докатился до сугроба, Так в сугробе успокойся, и уж больше не шути. Из сугроба

Вячеславу Иванову В тебе не вижу иноверца. Тебя зову с надеждой Я. Дракон — Моё дневное сердце, Змея

Вижу я, сизые с золотом тучи Загромоздили весь запад; в их щель Светит заря, — каменистые кручи, Ребра

Позвони мне, позвони, Позвони мне, ради Бога. Через время протяни Голос тихий и глубокий. Звезды тают

Ангельские лики, Светлое хваленье, Дым благоуханий, — У Творца-Владыки Вечное забвенье Всех земных страданий.

В небо ясное гляжу, И душа моя взволнована, Дивной тайной зачарована. В небо ясное гляжу, — Сам ли звезды

Лизу милый друг спросил: — Лиза, не было ль оплошки? Не сеньор ли проходил По песочной той дорожке?

Помню я полдень блаженный В тихом преддверьи весны, — В сердце моём загорелось Солнце нетленной страны.

Дорогие наряды, Искромётные камни и розы, Но какие суровые взгляды И какие в них злые угрозы!

Там, над отвесною громадой, Начав разбег на вышине, Шуми, поток, играй и прядай, Скача уступами ко мне.

Н.М. К-ч Вся в черном, вся — стерлядь, вся — стрелка, С холодным бескровным лицом, Врывалась ко мне ты

Прощай!.. О да, прощай! Мне грустно. Моих страданий передать Я не могу тебе изустно, И не могу, как раб, молчать.

На денежки оскаливъ зубы, На откупъ нѣкто взялъ народу дѣлать шубы: Сломился дубъ Скончался откупщикъ

Слепая сердца мудрость! Что ты значишь? На что ты можешь дать ответ? Сама томишься, пленница, и плачешь

И простота и злоба, Приводятъ часто насъ на мѣсто гроба. ВОспой, о муза, ты дѣла, Мнѣ, мыши и лягушки

О, жизнь моя! За ночью — ночь! И ты, душа, не внемлешь миру. Усталая! К чему влачить усталую свою порфиру?

Любилъ Альфозибей прекрасную Енону: Пастушка, чувствуя любовь на сердцѣ, ону, Любила такъ какъ онъ подобно

У вдавленного в лес оврага, Стремясь всем головы вскружить, Живет неведная поврага, Живет, чтобы живя, вражить.

Твоя душа — немножко проститутка. Ее друзья — убийца и палач, И сутенер, погромщик и силач, И сводня

Простите мне простое «ты». Богиня песен презирает Приличий светских суеты, И дочь богов не замечает

Лисица съ кошкою средь Рощицы гуляла, И кошкѣ похваляла Проворство своево ума; А кошка говорила: Ты много

Естьлибъ ты могъ видѣть сердце распаленно, И плѣненну мысль мою тобой, Тыбъ мое зря чувство все тобой

Я знаю: мое дерево Не проживет и недели, Я знаю: мое дерево В этом городе обречено, Но я все свое врем

Полуночная жизнь расцвела. На столе заалели цветы. Я ль виновник твоей красоты, Иль собою ты так весела?

В кустах белоснежных черемух Принцесса веселая Мая Уснула, с отрадой внимая Весеннему щебету птиц, И

Мне некого любить, а без любви — туман, И хочется любви — до горечи, до боли! Мне некого любить, и сердце