Стихи русских поэтов

Проснувшися не рано, Я вышел на балкон. Над озером Лугано Дымился лёгкий сон. От горных высей плыли Туманы

Один в полях моих иду. Земля и я, и нет иного. Все первозданно ясно снова. Один в полях моих иду Я, зажигающий

Голос первой любви моей — поздний, напрасный — Вдруг окликнул, заставил на миг замереть, И звучит до

Ты только для меня. Таинственно отмечен Блистающий наш путь, и ярок наш удел. Кто скажет, что венец поэта

Как журчно, весело и блестко В июльский полдень реку льет! Как дивно солнится березка, Вся — колыханье

О, сколько радости и света В живительной голубизне Адриатического лета На каменистой крутизне!

Во внутреннем дворе отеля Фонтан мечтательный журчал. Печальный юноша мечтал На внутреннем дворе отеля.

Повеяло фиалками, И ландыши сквозь сон Под грешными русалками Вернули чистый звон. Так сердце шлет из

Говорят, что она возвращается пьяная утром И, склонясь над кроватью ребенка, рыдает навзрыд, Но лишь

Каждый день одно и то же: Влезешь в море, фыркнешь вбок… Дно, как шелковое ложе, За утесом — островок.

Посв. памяти баронессы Ю. П. Вревской Семь дней, семь ночей я дрался на Балканах, Без памяти поднят был

Мы часто по Unter den Linden Ходили в Tiergarten нагой, И если б Рейхстаг не был вправо, Его мы задели б ногой.

Осеню себя осенью — в дальний лес уйду. В день туманный и серенький подойду к пруду. Листья, точно кораблики

Ребенок спал, покуда граммофон Всё надрывался «Травиатой». Под вопль и скрип какой дурманный сон Вонзался

Белая тьма созидает предметы И обольщает меня. Жадно ищу я душою просветы В область нетленного дня.

Раскинул под собой перину, Как упоительную сень. Сейчас легонько отодвину Свою дневную дребедень.

Приехала из Петрограда Поклонница и — вот досада! — Блуждает целый день вдоль сада, Неинтересна и суха.

Небо знойно, воздух мутен, Горный ключ чуть-чуть журчит. Сад тенистый бесприютен, Не шелохнет и молчит.

Днем вершу я дела суеты, Зажигаю огни ввечеру. Безысходно туманная — ты Предо мной затеваешь игру.

Здесь Делій погребенъ, которой всехь ругалъ: Единаго Творца онъ только не замалъ; И то лишъ для тово

Жизнь проходит в лёгких грёзах, Вся природа — тихий бред, — И не слышно об угрозах, И не видно в мире бед.

Окно царица-небылица Открыла в тереме своём. Мелькнула быстрая зарница, И прокатилась колесница.

В огороде целый день Мы сегодня полем грядки, А за нами, словно тень, Ходят пестрые цыплятки.

В однообразии своем разнообразны, Они разбросаны, как влажные соблазны, Глазами женскими, и женственны

В последний раз зову Тебя: явись На пиршество ночного вдохновенья, В последний раз: восхить меня и ту

Восставил Бог меня из влажной глины, Но от земли не отделил. Родные мне — вершины и долины, Как я себе

1 Благословен творец вселенны, Которым днесь я ополчен! Се руки ныне вознесенны, И дух к победе устремлен

Тихий свет отбросив вверх, на потолок, Желтыми воронками зажглася люстра. Разговор запаужен, но льется быстро.

Теперь, когда пророчественный дар Чуждается моих уединенных Лар, Когда чудесный мир мечтательных созданий

Твоей души я не отрину: Она нагорна и морска. Рождественскому мандарину Благоуханием близка.

В лесу, под наметом ветвей, Живет удивительный житель, Чертовски упорный строитель — Малыш-муравей.

Безъ страха шествовалъ подъ новую ты Трою; Но жалостливымъ быть никакъ не льзя Герою. Лѣй слезы и стѣни

Мы воспеваем столько женщин! Мы воспеваем… Но лишь с одной поэт обвенчан Священным маем. И эта женщина

Чем бы и как бы меня ни унизили, Что мне людские покоры и смех! К странным и тайным утехам приблизили

Мой друг, любовь неслышная, К тебе любовь моя, Нетканая, непышная Одежда белая моя. Она — моя… Широкой

Для всех живых далекий и чужой, В ее глазах, доверчивостью милых, Я отдыхал усталою душой. В ее глазах

У самого залива В зеленой тишине Стоит наш зыбкий домик, Прильнув спиной к сосне. Вздувается, как парус

Стыд неучтивому гостю, рукой отстранившему чашу. Вдвое стыднее, поэт, прозой ответить на стих.

Под кустами Снег лежит, Весь истаял, И сквозит. Вот подснежник Под ольхой, — Он в одежде Голубой.

Однажды осенью, совсем монастырскою осенью, Когда в грустнеющей и шепотной просини вод Успокоение, плыла

Кто в чем когда-нибудь молвою возвышен, Достоинством прямым нимало украшен. Не дивно: похвала и похуленье

Мы ехали с тобою в бричке Широкою и столбовой. Порхали голубые птички, Был вечер сине-голубой.

Чернозем сменился степью, Необъятною для взора; Вдалеке синеют цепью Разновидной формы горы.

Шел-брел богатырь пеший — Подшутил над ним лесовик-леший: Прилег он в лесной прохладе, А леший подкрался

1. Ликуйте вы Петровы стѣны, Играйте Невскія брега, И торжествуйте быстры воды, Кропящи Александровъ домъ;

Лилось вино изъ кружки, И вылилось оно у кружки все изъ нѣдръ: Худыя то вину хорошему игрушки.

Аминь, аминь! Глаголю вам: Те дни мне милы и священны, Когда по Сороти брегам, То своенравный, то смиренный

В стране безвыходной бессмысленных томлений Влачился долго я без грёз, без божества, И лишь порой для

И.Д. Твой домик затерян в уснувшем лесу, Где речки капризны извивы. Утрами ты любишь смотреть на росу

Спит вагон, мерцает газ, Поезд мчит, уносит нас. Бесконечна даль полей, Месяц горестный над ней.