Стихи русских поэтов
Мечты любви — мечты пустые! Я верно знаю их: оне Не раз победы удалые И рай предсказывали мне.
Люблю блуждать я над трясиною Дрожащим огоньком, Люблю за липкой паутиною Таиться пауком, Люблю летать
(Александру Тамамшеву) Путь над морем вдруг обманет, Он сползет немного вниз, И на выступ скал он станет
Матово-нагие плечи У девицы кремных лент Пахнут, точно пепермент. На ее нагие плечи Сыплет ласковые речи
Былъ волкъ и былъ пастухъ: У волка былъ не волчій духъ: Являли такъ ево притворны виды: Не зделаетъ обиды
На зайца, я не знаю какъ, Вскарабкался червякъ. Во всю на немъ червячью волю, Червякъ летитъ по чисту полю!
Моя ль душа, — душа не короля? В ней в бурю, — колыханье корабля. Когда же в ней лазорие и штиль, Моих
Интриги бирж, потуги наций. Лавина движется вперед. А всё под сводом Прокураций Дух беззаботности живет.
Котора воздухом противна града дышет, Трепещущей рукой к тебе, родитель, пишет. Какими таинство словами
…Вы помните «Не знаю» Баратынский Хороша кума Матреша! Глазки — огоньки, Зубки — жемчуг, косы — русы
Милый, добрый! пожалейте Бедную свою пичужку: Мельницу сломали нашу, Нашу честную старушку.
Все были сказаны давно Заветы сладостной свободы, — И прежде претворялись воды В животворящее вино.
Все негой сладостной объемлет Царица сумрака и сна — Зачем душа моя не дремлет, Зачем тревожится она?
Петый в Московском благородном собрании, по случаю прекращения холеры в Москве Велик господь!
Теперь я в Камби, милый мой! Для поэтических занятий, Для жизни дельной и простой Покинул я хмельных
Сумерки, серые тени, Вестники ночи и сна. Вялость тоскующей лени. Скучная вкруг тишина. Зорька потухла.
Не правда ль? позорно дать руку тому, Кто гибнет и верит, что можешь помочь ты… Позорно и скучно, и странно…
На небе лунный рдеет щит, — То не Астольф ли ночью рыщет, Коня крылатого бодрит, И дивных приключений ищет?
Когда-нибудь, порою скуки, Бродя очами по листам,- Где сердца радости и муки Я бескорыстно славил вам
Отвори свою дверь, И ограду кругом обойди. Неспокойно теперь, — Не ложись, не засни, подожди.
Из приморской глуши куропатчатой, Полюбивший озера лещиные, Обновленный, весь заново зачатый, Жемчуга
Во все пространные границы К Екатерининым сынам Воззри с горящей колесницы, Воззри с небес, о солнце, к нам;
Мой друг, учи меня рубиться: Быть-может, некогда и мне, Во славу Руси, пригодится Рука, привычная к войне.
Смотрю умильными глазами На эти скромные листы, Где я небрежными стихами Вам рисовал мои мечты, Мне драгоценные когда-то.
Мы ловили весь день окуней на лесистых озерах От зари до зари. Село солнце. Поднялся туман.
Члѣнъ члѣну въ обществѣ помога, А общій трудъ ко щастію дорога. Послушайте, какой былъ нѣкогда совѣтъ!
Ты мужъ мой сердишся, зовешъ меня суровой Что рѣдко видишъ ты привѣтствіе мой свѣтъ. На то скажу: что
Настало время чудесам. Великий труд опять подъемлю. Я создал небеса и землю, И снова ясный мир создам.
Украл подьячий протокол, А я не лицемерю, Что этому не верю: Впадет ли в таковой раскол Душа такого человека!
За деньги честь Калиста уступила: На деньги те алмазовъ накупила. Алмазы те дають такую людямъ весть
Злое дитя, старик молодой, властелин добронравный, Гордость внушающий нам, шумный заступник любви!
О, что за ужасный кошмар: Исполненные вольной нови, Мы не хотим пролитья крови, Но жаждет крови земной шар!
Третий день с неба течет вода, Очень много течет воды. Говорят, так должно быть здесь, Говорят, это так всегда.
Все наши деяния, все наши дарованья — Очаровательные разочарованья, И каждый человек до гроба что донес?
Метель, метель… В перчатке — как чужая, Застывшая рука. Не странно ль жить, почти что осязая, Как ты близка?
Муринька, милая-милая девонька, Радость моя! Ты ли мечта моя, ты ль королевонька Грезного «я»?
She walks in beauty like the night. Byron [1] Тень ангела прошла с величием царицы: В ней были мрак и
Хозяйка руки жмет богатым игрокам, При свете ламп на ней сверкают бриллианты… В урочный час, на бал
Я ни с этим и ни с теми, Одинаково в стороне, Потому что такое время, Когда не с кем быть вместе мне…
Слепящий свет сегодня в кухне нашей. В переднике, осыпана мукой, Всех Сандрильон и всех Миньон ты краше
Ни доброго взгляда, ни нежного слова — Всего, что бесценно пустынным мечтам… А сердце… а сердце все просит былого!
Люблю тебя, твой милый смех люблю, Люблю твой плач, и быстрых слёз потоки, И нежные, краснеющие щёки
Не стонет дол oт топота копей, Не брызжет кровь от русского удара: По берегу Дуная, близ огней Лежат
…Ты — пой… Давно мои забыли сестры Напевы солнца, спелых гроздей, влажных Чаш лотоса, напевы гордых пальм
Рассвет полусонный, я очи открыл, Но нет во мне воли, и нет во мне сил. И душны покровы, и скучно лежать
Подвал, куда «богемцы» на ночь Съезжались, пьяный был подвал. В нем милый Николай Иваныч Художественно ночевал.
Скоро крылья отрастут У пленённого Амура, И фиалки зацветут В сладких песнях трубадура. Прутьев клетки
Мне звезды говорят, что я любима, — Могу ли верить странности такой? Волнующе-печальная картина: Я в
(А. Петерсону) Ты помнишь ли, как мы на празднике ночном, Уже веселые и шумные вином, Уже певучие и светлые
Я зажгу восковую свечу, И к Творцу моему воззову, Преклоняя главу и колени. Бытия моего не хочу, Жития