Стихи русских поэтов

Опалённые долгой кручиной, Улыбнуться не могут уста, И напрасен напев соловьиный, И весенних цветов красота.

То не слёзы, — только росы, только дождь, Не раздумье, — только тени тёмных рощ, И не радость, — только

Мир на земле вечерней и грешной! Блещут лужи, перила, стекла. Под дождем я иду неспешно, Мокры плечи

Н. и С. Чукаловым 1. Таверна в Дуннице Нам захотелось чаю. Мы в корчму Заехали. Полна простонародья Она

Когда, о человекъ! Ты слабости подвластенъ, Твоя то часть: Когда, о человекъ! Бездельству ты причастенъ

Во всю готовитъ жизнь именіе скупой, И веселится лишъ пожитокъ числя свой: Не тратитъ ни чево, но смерть

Дай мне эфирное тело, Дай мне бескровные вены! К милому б я полетела Мимо затворы и стены! Дай мне прозрачное

На нем изношенный кафтан И шапка колпаком, Но весь он зыбкий, как туман, И нет лица на нём.

Сладко жить в твоей, царевна, власти, В круге пальм, и вишен, и причуд. Ты как пена над бокалом Асти

1. ОБЕЗЬЯНКА Обезьянка смотрит с ветки: — Что за штука вьется вбок? Обезьянья мама сверху Отвечает: «Мотылек».

Не будучи сам верным по натуре, Я верность в женщине ценить привык. Я сдержанный люблю ее язык И глаз

Въ печали человѣкъ не вовсе унывай, И лутчую ты жизнь имѣти уповай; Выводитъ за собой приятность и ненастье

Я — северянин, и фиорды Норвежские — моя мечта, Где мудро, просто, но и гордо Живет Царица Красота.

Невольный труд, Зачем тобой я долго занят? Мечты цветут, — Но скоро сад их яркий вянет, И прежде, чем

От неимения абсента, От созерцания кобур — Я раздраженней дез’Эссента У Гюисманса в «А rebours».

Луна взошла, и дол вздохнул Молитвой рос в шатре тяжелом. Моя любовь в краю веселом. Луна взошла, и дол вздохнул.

Болтаньемъ мы добра во вѣки не найдемъ, И часто только имъ мы въ пагубу идемъ. Намѣрилася черепаха, Изъ

Мы покидали милый дом, Мы с тем приютом расставались, Где с утомленьем и трудом Минуты сладкие сплетались

Кошка — злюка в серой шубке! Кошка — страшный хищный зверь.. Растопыривайте юбки, Пропускайте мышку в дверь!

Мы — фанатики наших изборов, ??Изысков, утонка. ??Мы чувствуем тонко Тем, что скрыто под шелком проборов

Прозябшую отъ человѣкъ, Произведенную по вышнему уставу, Родившую на свѣтъ рожденна прежде вѣкъ, Брата

В дневных лучах и в сонной мгле, В моей траве, в моей земле, В моих кустах я схоронил Мечты о жизни

Идите же! — Мой голос нем И тщетны все слова. Я знаю, что ни перед кем Не буду я права. Я знаю: в этой

В моей душе — твоих строфа уст, И от строфы бесплотных уст Преображаюсь, словно Фауст, — И звук любви

Кто за покалом не поет, Тому не полная отрада: Бог песен богу винограда Восторги новые дает.

ак больно мне от вашей малости, От шаткости, от безмятежности. Я проклинаю вас — от жалости, Я ненавижу

Рассыпаются горохом Телефонные звонки, Но на кухне слышат плохо Утюги и котелки. И кастрюли глуховаты

Скажи свое веселье, Нева, ты мне, Что сталося за счастие сей стране? Здесь молния, играя, блещет, Радостны

Голос Родины, голос России Были годы горя и утрат, Был в кольце блокады Ленинград… Голос Родины, голос

Шел некто городом, но града не был житель, Из дальних был он стран, И лгать ему талант привычкою был дан.

Снова маки в полях лиловеют Над опаловой влагой реки, И выминдаленные лелеют Абрикосовые ветерки… Ты

Сильнее гул, как будто выше — зданья, В последний раз колеблется вагон, В последний раз… Мы едем… До

Разгульна, светла и любовна Душа веселится моя; Да здравствует Марья Петровна. И ножка, и ручка ея!

Любите, люди, землю, — землю В зеленой тайне влажных трав. Веленью тайному я внемлю: — Любите, люди

Знойно туманится день, Гарью от леса несет, Тучи лиловая тень Тихо над Волгой ползет. Знойное буйство, продлись!

Я жив, и жить хочу, и буду Жить — бесконечный — без конца. Не подходите, точно к чуду, К чертам бессмертного

Ты вся на море! ты вся на юге! и даже южно Глаза сияют. Ты вся чужая. Ты вся — полет. О, горе сердцу!

Люблю я грусть твоих просторов, Мой милый край, святая Русь. Судьбы унылых приговоров Я не боюсь и не стыжусь.

Помню, где-то в ночь с проливным дождем Я бродил и дрог под чужим окном; За чужим окном было так светло

Над усталою пустыней Развернулся полог синий, В небо вышел месяц ясный. Нетревожный и нестрастный.

Отрок сидит у потока. Ноги целует волна. Сказки о скрытом глубоко Тихо лепечет она. «Что же томиться

Я ехал мимо дачных станций На электричке Ясным днем. И словно чьи-то руки в танце, Березы плыли за окном.

На песке-песке горячем я под пальмою лежу… Сладкий финик сунул в зубы и сквозь листья вверх гляжу.

Войска победоносные Идут на Будапешт, В терпеньи безвопросные, Исполнены надежд. «Идем себе не знаючи

Лягушка быть быкомъ хотѣла; Она вздувалась и потѣла, Да не прибавилося тѣла: Ей трудъ Былъ крутъ.

О вы, хранители уставов и суда, Для отвращения от общества вреда Которы силою и должностию власти Удобны

Октава От вздохов папирос вся комната вуалевая… Свой абрис набросал на книге абажур. В вазетке на столе

Поѣздилъ нѣкто въ даль, И возвратилася оттоль обратно шаль: Отцу и матери печаль. И времени и денегъ жаль;

Любимец музы и науки! Оставь на время пыльный град Сует, профессоров и скуки И прозаических отрад;

Что дорого сердцу и мило, Ревнивое солнце сокрыло Блестящею ризой своей От слабых очей. В блаженном безмолвии