Стихи русских поэтов

Какой я был бессильный! Никому я не мог помочь. На меня тоской могильной Веяла лютая ночь. Я вышел в

Опять бьет дрожь, На небе диск полной луны, Опять идет дождь, Опять я вижу странные сны. Телефон и твой

Белая гадость лежит под окном. Я ношу шапку и шерстяные носки. Мне везде неуютно и пиво пить в лом.

Помню я вечер — все в слезах деревья; Белой вуалью закрылась земля; Небо бесцветно. Сижу я над Судой

Одни кричат: «Что форма? Пустяки! Когда в хрусталь налить навозной жижи — Не станет ли хрусталь безмерно ниже?

Здесь домик был. Недавно разобрали Верх на дрова. Лишь каменного низа Остался грубый остов.

В этом мотиве есть Какая-то фальшь, Но где найти тех, Что услышат ее? Подросший ребенок, Воспитанный

В угрюмой, далекой пещере, В заклятой молчаньем стране Лежит уже много столетий Поэт в зачарованном сне.

Две лесные старушки и лесной старичок Поболтать полюбили с проходящими там, Где дорога без пыли залегла по лесам.

На ступени склонясь, у порога Ты сидишь, и в руке твоей ключ: Отомкни только двери чертога, И ты станешь

Вдали от скованных дорог, В сиянии заката, Прикосновеньем нежным ног Трава едва примята. Прохлада веет

Пора скликать народы На светлый пир любви! Орлов военной непогоды Зови, В торжестве святого своеволья

Мела пурга, протяжно воя. И до рассвета, ровно в пять, Нас выводили под конвоем Пути от снега расчищать.

Откройтесь, тихие, откройтесь, райские Врата лазурные. Украсьтесь, ангелы, в гирлянды майские, В цветы

…Я царский сын. Взгляни ж: от ветхости истлела Моя, давно скитальческая, обувь, Но смуглые нежны еще

Во дворце Ильдиз-Киоске, В экзотическом гареме, Жены рвут свои прически, Позабыв о томной дреме. Мудрено ли?

Олег повесил щит на медные ворота Столицы цезарей ромейских, и с тех пор Олегова щита нам светит позолота

Когда-то убрался в павлинья Коршун перья И признан ото всех без лицемерья, Что он Павлин. Крестьянин

Пѣсня. Волшебство встарь бывало и есть оно и вновь, Наукѣ имя сей: любовь, любовь, любовь. Когда лишъ

Не часто ли поверхность моря Волнует грозных бурь приход, И с валом вал ужасный споря, Кремнистые брега трясет!

Что в жизни мне всего милей? Не это ль светлое мечтанье Под тихозвучное журчанье Твоё, пленительный ручей?

Съ младенчества хотябъ учился кто весь вѣкъ, Дуракъ не можетъ быть достойный человѣкъ: И ежели чему безумецъ

Два были человека В несчастии все дни плачевнейшего века. Метались помощи искать по всем местам, Куда

Много бегал мальчик мой. Ножки голые в пыли. Ножки милые помой. Моя ножки, задремли. Я спою тебе, спою

Чтение книг — полезная вещь, Но опасная, как динамит, Я не помню, сколько мне было лет, Когда я принял

1. Простительно не понимать, Что даже солнце не без пятен; Но… Боже! вам ли утверждать, Что новый догмат

Когда я в бурном море плавал, И мой корабль пошел ко дну, Я так воззвал: «Отец мой, Дьявол, Спаси, помилуй, — я тону.

Мы рвём — и не найти концов. Не выдаст чёрт — не съест свинья. Мы сыновья своих отцов, Но блудные мы сыновья.

Когда у королевы выходит новый томик Изысканных сонетов, кэнзелей и поэз, Я замечал, что в каждом доме

Отныне плащ мой фиолетов, Берета бархат в серебре: Я избран королем поэтов На зависть нудной мошкаре.

Есть странное женское имя — Пиама, В котором зиянье, в котором ужал, И будь это девушка, будь это дама

Исакію день къ славѣ учрежденъ, Въ день памяти его Великій Петръ рожденъ: Сіе брегъ Невскій восклицаетъ

Герои Росскія вы то изобразили, Какъ Боги дерзостныхъ Гигантовъ поразили. Визирь отъ имени Минервина

Мы вышли из дома, Когда во всех окнах Погасли огни, Один за одним, Мы видели, как уезжает Последний трамвай.

В яслях спал на свежем сене Тихий крошечный Христос. Месяц, вынырнув из тени, Гладил лен Его волос… Бык

Она сидит мечтанно над рекой, Смотря в ее синеющие глуби, Вдыхая упоительный левкой. Она сидит часами

Чуть к тетради склонишь ухо И уткнешь в бумагу взор — Над щекой взовьется муха И гундосит, как мотор…

С отвесной Флаговой горы, — Где первое свиданье с Тию, — Когда ты подойдешь к обрыву, В часы оранжевой

Не снова ли слышны земле Вещания вечно святые? Три девушки жили в селе, Сестрицы родные. И в холод, и

Вижу, как тяжек мой путь, Как бесполезен мой повод! Кони натужили грудь, Солнце печет, жалит овод.

Провижу день: в цветах застава. Весна и солнце, и народ В улыбках дев — любовь и слава. Войска окончили поход.

Ты — царь. Решёткой золотою Ты сад услад своих обнёс, И за решёткой золотою Взрастил расцветы алых роз.

Для чего в этот пасмурный день Вдохновенье венчало меня? Только смутная тень На душе от порочного дня.

Ты не любишь иммортелей? А видала ты у кочки На полянке, возле елей, Их веселые пучочки? Каждый пышный

О лихорадочное лето! То ветра холод, то солнца зной. Холодной мглою земля одета, Ручей смеётся в тени лесной.

Любил он крепкие напитки, и не мало; В свободные часы он их употреблял; Но был всегда здоров и службу

Ру-ру, ру-ру, трах, рк-ру-ру… По вечерам, как поутру, Трамвай гремит, дзинь-дзинь звонит… И стук колес

— Что такое Россия, мамочка? — Это… впавшая в сон княжна… — Мы разбудим ее, любимая? — Нет, не надо

В радио     белой Европы лезьте,    топот и ропот: это   грозит Москва мстить    за товарища            вам.

Увидь меня близким и любящим, Под ветхим, изодранным рубищем, Дай слезы мои с твоим хохотом слить.