Стихи про Крым

Как в раковине малой — Океана Великое дыхание гудит, Как плоть её мерцает и горит Отливами и серебром

Кто видел край, где роскошью природы Оживлены дубравы и луга, Где весело шумят и блещут воды И мирные

Холодная весна. Голодный Старый Крым, Как был при Врангеле – такой же виноватый. Овчарки на дворе,– на

В стае диких гусей был второй, Он всегда вырывался вперёд, Гуси дико орали: «Встань в строй!

Море и скалы. Солнце и море. Античным философам вторя, Иду не спеша по разбитой дороге. Обуты в сандалии

Среди зеленых волн, лобзающих Тавриду, На утренней заре я видел Нереиду. Сокрытый меж дерев, едва я смел

Свежее, слаще воздух горный. Невнятный шум идет в лесу: Поет веселый и проворный, Со скал летящий учан-Су!

Редеет облаков летучая гряда; Звезда печальная, вечерняя звезда, Твой луч осеребрил увядшие равнины

Преградой волнам и ветрам Стена размытого вулкана, Как воздымающийся храм, Встает из сизого тумана.

Перед тем, как ступить на балкон, я велю тебе, богово чудо: пребывай в отчужденье благом! Не ищи моего пересуда.

Дверь отперта. Переступи порог. Мой дом раскрыт навстречу всех дорог. В прохладных кельях, беленных известкой

Куры, яблони, белые хаты — Старый Крым на деревню похож. Неужели он звался Солхатом И ввергал неприятеля в дрожь?

Фонтан любви, фонтан живой! Принес я в дар тебе две розы. Люблю немолчный говор твой И поэтические слезы.

В жаркой битве, в стычке мелкой, Средь строительных лесов Жадно мы следим за стрелкой Исторических весов.

Я подымаюсь по белой дороге, Пыльной, звенящей, крутой. Не устают мои легкие ноги Выситься над высотой.

Октябрь в Крыму — Как юности возврат. Прозрачен воздух, Небо густо-сине. Как будто в мае Дружный хор

И глупо звать его ‘Красная Ницца’, и скушно звать ‘Всесоюзная здравница’. Нашему Крыму с чем сравниться?

Над Феодосией угас Навеки этот день весенний, И всюду удлиняет тени Прелестный предвечерний час.

Хожу, гляжу в окно ли я цветы да небо синее, то в нос тебе магнолия, то в глаз тебе глициния.

Есть особая грусть В этой древней земле — Там, где маки в пыли, Словно искры в золе, И где крокусов синие

Чаадаеву с морского берега Тавриды К чему холодные сомненья? Я верю: здесь был грозный храм, Где крови

Михаилу Веллеру «Крылья бабочка сложит…» (А. Кушнер) Он сел в автобус. Впереди Сидела девочка с собакой.

Ночь. — Норд-Ост. — Рев солдат. — Рев волн. Разгромили винный склад. — Вдоль стен По канавам — драгоценный

Друг милый, ангел мой! сокроемся туда, Где волны кроткие Тавриду омывают, И Фебовы лучи с любовью озаряют

Майский бриз, освежая, скользит за ворот, Где-то вздрогнул густой корабельный бас, Севастополь!

У моря, в июне, в Мисхоре Иудино древо цвело. В Мисхоре, в июне, у моря Дышалось — и зло не брало.

Старинный друг, поговорим, Старинный друг, ты помнишь Крым? Вообразим, что мы сидим Под буком темным и густым.

Такая была ночь, что ни ветер гулевой, Ни русская старуха земля Не знали, что поделать с тяжелой головой

Погасло дневное светило; На море синее вечерний пал туман. Шуми, шуми, послушное ветрило, Волнуйся подо

Сухое левантинское лицо, упрятанное оспинками в бачки, когда он ищет сигарету в пачке, на безымянном

Я иду дорогой скорбной в мой безрадостный Коктебель… По нагорьям терн узорный и кустарники в серебре.

Моряк вступил на крымский берег — Легко и весело ему! Как рад моряк! Он ждал, он верил И вот дождался

Обрывы Крыма так волнисты, круты висты, что только со ступенек падая здесь вниз, ты увидишь всё, запомнишь всё.

Волны приходят, и волны уходят, Стелются пеной на берег отлогий, По морю тени туманные бродят, Чайки