Стихи о Москве
— Скажи-ка, дядя, ведь не даром Москва, спаленная пожаром, Французу отдана? Ведь были ж схватки боевые
В радио белой Европы лезьте, топот и ропот: это грозит Москва мстить за товарища вам.
Весна, я с улицы, где тополь удивлен, Где даль пугается, где дом упасть боится, Где воздух синь, как
Ты течешь, как река. Странное название! И прозрачен асфальт, как в реке вода. Ах, Арбат, мой Арбат, ты
Я шагаю по Москве, Как шагают по доске. Что такое — сквер направо И налево тоже сквер. Здесь когда-то
Город чудный, город древний, Ты вместил в свои концы И посады и деревни, И палаты и дворцы!
Люблю осеннюю Москву в ее убранстве светлом, когда утрами жгут листву, опавшую под ветром. Огромный медленный
Я знал тебя, Москва, еще невзрачно-скромной, Когда кругом пруда реки Неглинной, где Теперь разводят сквер
Восходит солнце над Москвой. Старухи бегают с тоской: Куда, куда идти теперь? Уж Новый Быт стучится в дверь!
Реже, меньше ноют раны. Четверть века — срок большой. Но в виски, как в барабаны, Бьется память, рвется
Старт даёт Москва, Старт даёт Москва, Старт даёт Москва, Зовёт на старт наша Москва! Самое мирное Сраженье
Рвет на клочья встречный ветер Паровозный сизый дым. Над полями тает вечер… Хорошо быть молодым!
Мой взор мечтанья оросили: Вновь – там, за башнями Кремля, – Неподражаемой России Незаменимая земля.
На розвальнях, уложенных соломой, Едва прикрытые рогожей роковой, От Воробьевых гор до церковки знакомой
Встаю расслабленный с постели. Не с Богом бился я в ночи,- Но тайно сквозь меня летели Колючих радио лучи.
Ни радости цветистого Каира, Где по ночам напевен муэззин, Ни Ява, где живет среди руин, В Боро-Будур
Летала смерть зловещей тенью, Держалась жизнь на волоске… И шло в сраженье ополченье На ближних подступах к Москве.
Я тоскую в Москве о многом: И о том, Что с тобою мы — врозь, И о горных крутых дорогах, Где нам встретиться довелось.
О! как пуста, о! как мертва Первопрестольная Москва!.. Ее напрасно украшают, Ее напрасно наряжают… Огромных
Облаков колорит О зиме говорит. Пахнет влагой и хвоей, Как у нас под Москвою. Мох лежит под сосной, Как
Тополей влюбленное цветенье вдоль по Ленинградскому шоссе… Первое мое стихотворенье на твоей газетной
Москва все строится, торопится. И выкатив свои глаза, трамваи красные сторонятся, как лошади — когда гроза.
Прости, Москва, о град, в котором я родился, В котором в юности я жил и возрастал, В котором живучи
Замедлилось и время И душа, какая есть. И дивные метели Замедлились, зальдились, Отсвистели… И у окна
Нет тебе на свете равных, Стародавняя Москва! Блеском дней, вовеки славных, Будешь ты всегда жива!
Автомашины, Мчась к воротам Красным, Чуть замедляют бег для разворота, Полны воспоминанием неясным, Что
Всё б глаз не отрывать от города Петрова, гармонию читать во всех его чертах и думать: вот гранит, а
У меня в Москве — купола горят! У меня в Москве — колокола звонят! И гробницы в ряд у меня стоят, — В
Не сразу все устроилось, Москва не сразу строилась, Москва слезам не верила, А верила любви.
Повсюду вопли, стоны, крики, Везде огонь иль дым густой. Над белокаменной Москвой Лишь временем Иван
Здесь, в старых переулках за Арбатом, Совсем особый город… Вот и март. И холодно и низко в мезонине
Когда мне невмочь пересилить беду, когда подступает отчаянье, я в синий троллейбус сажусь на ходу, в
В который раз лечу Москва — Одесса… Опять не выпускают самолёт. А вот прошла вся в синем стюардесса
Взметни скорей булавою, затейница русских лет, над глупою головою, в которой веселья нет. Ты звонкие
Я давно на родине не был, Много в сердце скопил тоски. Вьются ласточки в синем небе — Реактивные «ястребки».
Есть город с пыльными заставами, С большими золотыми главами, С особняками деревянными, С мастеровыми
Упоительно встать в ранний час, Легкий след на песке увидать. Упоительно вспомнить тебя, Что со мною
…А годы проходят, как песни. Иначе на мир я гляжу. Во дворике этом мне тесно, и я из него ухожу.
Человек бежит песчаный по дороженьке печальной. На плечах красиво сшита майка в дырочках, как сито.
Былое нельзя воротить, и печалиться не о чем, у каждой эпохи свои подрастают леса… А все-таки жаль, что
Вот они, в нишах, бухие, кривые, в разнообразных чирьях, фингалах, гематомах (– ничего, уже не больно!
О юности моей гостеприимный кров! О колыбель надежд и грез честолюбивых! О кто, кто из твоих сынов Зрел
Предо мной Иван Великий, Предо мною — вся Москва. Кремль-от, Кремль-от, погляди-ка! Закружится голова.
Мы современницы, графиня, Мы обе дочери Москвы; Тех юных дней, сует рабыня, Ведь не забыли же и вы!
Утро красит нежным светом Стены древнего Кремля, Просыпается с рассветом Вся Советская земля.
Влачась в лазури, облака Истомой влаги тяжелеют. Березы никлые белеют, И низом стелется река.
Но вот уж близко. Перед ними Уж белокаменной Москвы, Как жар, крестами золотыми Горят старинные главы.
Москва, июль печет в разгаре, Жар, как рубашка к зданиям прилип. Я у фонтана, на Тверском бульваре Сижу
День тихих грез, день серый и печальный; На небе туч ненастливая мгла, И в воздухе звон переливно-дальный
Костер, что где-нибудь в лесу, Ночуя, путник палит,— И тот повысушит росу, Траву вокруг обвялит.