Стихи о музыке

Сосед соседа звал откушать; Но умысел другой тут был: Хозяин музыку любил И заманил к себе соседа певчих слушать.

Бьется в тесной печурке огонь, На поленьях смола, как слеза, И поет мне в землянке гармонь Про улыбку

О, музыка! Ты царь в короне, Ты бог, что для людей поет. Особенно, когда Скавронский Шопена с клавиш раздает.

небо одно на всех — бирюза. от края до края. пойдем, выплачем наши глаза на пару с лиловым дождем.

Какая музыка была! Какая музыка играла, Когда и души и тела Война проклятая попрала. Какая музыка во

Какой тяжелый, темный бред! Как эти выси мутно-лунны! Касаться скрипки столько лет И не узнать при свете струны!

Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка, Не проси об этом счастьи, отравляющем миры, Ты не

Ты — музыка, но звукам музыкальным Ты внемлешь с непонятною тоской. Зачем же любишь то, что так печально

Чет или нечет? Вьюга ночная. Музыка лечит. Шуберт. Восьмая. Правда ль, нелепый Маленький Шуберт,— Музыка — лекарь?

Материя сия бесплотна, В руках нести ее нетрудно. Рембрандт писал свои полотна, А Моцарт изваял на струнах.

Романса голос узнаю На самом дальнем расстоянье: Стою и мысленно пою, И мне приятно с ним слиянье.

Жил Александр Герцевич, Еврейский музыкант, — Он Шуберта наверчивал, Как чистый бриллиант. И всласть

Люблю наивно с музыкой шкатулки. Их нежных песенок хрусталь; Как светлые осенние прогулки, Они баюкают печаль.

Какая участь нас постигла, как повезло нам в этот час, когда бегущая пластинка одна лишь разделяла нас!

Сквозь музыку и радость встречи Банально-бальный разговор — Твои сияющие плечи, Твой романтично-лживый взор.

В ресторане было от электричества рыжо́. Кресла облиты в дамскую мякоть. Когда обиженный выбежал дирижёр

Пока еще звезды последние не отгорели, вы встаньте, вы встаньте с постели, сойдите к дворам, туда, где

За Паганини длиннопалым Бегут цыганскою гурьбой — Кто с чохом чех, кто с польским балом, А кто с венгерской немчурой.

Мир эстрады, как прежде, неистов. Только есть измененье в судьбе: Выбегают на сцену «артисты» — Аплодируют…

Так было: весна голубела, И женщина древних веков Огонь разводила и пела Под щёлканье шустрых щеглов.

О чем поете утром, тенора?.. Их может слушать всяк, кому охота. Что ж, директивным росчерком пера не

— Откуда музыка? — Не знаю. Я Сумерничал здесь в уголку и думал: Что сладко жить, что (все-таки) любовь

Сцена I Комната. Сальери Все говорят: нет правды на земле. Но правды нет — и выше. Для меня Так это ясно

Я музыку страстно люблю, но порою Настроено ухо так нежно, что трубы, Литавры и флейты, и скрипки — не

Музыки бесполезные звуки, лишние звуки, неприменяемые тоны, болью не вызванные стоны. Не обоснована ведь

Вот ноты звонкие органа то порознь вступают, то вдвоем, и шелковые петельки аркана на горле стягиваются моем.

Закат ударил в окна красные И, как по клавишам стуча, Запел свои напевы страстные; А ветер с буйством

И только хочется молчать – Ни звука и ни жеста! Чтоб только, только б не прервать Волшебного сюжета;

В тот самый день, когда твои созвучья Преодолели сложный мир труда, Свет пересилил свет, прошла сквозь

Каждый день под окошком он заводит шарманку. Монотонно и сонно он поет об одном. Плачет старое небо

П. Чайковскому К отъезду музыканта-друга Мой стих минорный тон берет, И нашей старой дружбы фуга, Все

Продолжается музыка возле меня. Я играть не умею. Я слушаю только. Вот тарелки, серебряным звоном звеня

Странный звук издавала в тот вечер старинная скрипка: Человеческим горем — и женским! — звучал ее плач.

В минуты музыки печальной Я представляю желтый плес, И голос женщины прощальный, И шум порывистых берез

Казалось, что он спешил жить, спешил рассказать всё и всем, спешил создавать и любить. и знал, что умрёт

Немного дней таких в году В начале самом лета, Когда играет нам в саду Соловушкина флейта. Пускай не

Послушайте симфонию весны. Войдите в сад, Когда он расцветает, Где яблони, Одетые цветами, В задумчивость

Я музыкальным чувством обладаю, Я для любви возвышенной рожден И ни на что ее не променяю,- Я в стройные

Скрипучей старой телегой устало Сползала ночь на застывший закат… И там, где света полоска осталась

Мрачен был косоугольный зал. Зрители отсутствовали. Лампы Чахли, незаправленные. Кто-то, Изогнувшись

Что песня? Из подполья в поднебесье Она летит. На то она и песня. А где заснет? А где должна проснуться

Я никогда не понимал, Искусства музыки священной, А ныне слух мой различал В ней чей-то голос сокровенный.

Невоплощаемую воплотив В серебряно-лунящихся сонатах, Ты, одинокий, в непомерных тратах Души, предвечный

Ура! На тропке узенькой Встречаются порой Стихотворенье с музыкой, Как парочка весной… И той порой, сердечные

Д.Д.Шостаковичу В ней что-то чудотворное горит, И на глазах ее края гранятся. Она одна со мною говорит

Сияла ночь. Луной был полон сад. Лежали Лучи у наших ног в гостиной без огней. Рояль был весь раскрыт

Тебя я обнимаю,— И радуга к реке, И облака пылают На Божеской руке. Смеешься,— дождь на солнце, Росится

Мы ищем – рифму или ритм… Но что это, о Боже, — Ведь даже воздух говорит Тому, кто слушать может!

Я в комнате той, на диване промятом, где пахнет мастикой и кленом сухим, наполненной музыкой и закатом

I Я слышал музыку миров!.. Луна янтарная сияла Над тучным бархатом лугов; Качаясь, роща засыпала….