Стихи о страсти

Я чашу страсти осушил Всю до последнего глотка, Она, как пунш из коньяка, Нас горячит, лишая сил.

Страсть не может с глубокой любовью дружить, Если сможет, то вместе недолго им быть. Вздумай курица с

Вновь на старости лет я у страсти в плену. Разве иначе я пристрастился б к вину? Все обеты нарушил возлюбленной

Страсть к неверной сразила меня как чума. Не по мне моя милая сходит с ума! Кто же нас, мое сердце, от

Как только разжались объятья, Девчонка вскочила с травы, Смущенно поправила платье И встала под сенью листвы.

Что от страсти к тебе я, страдая, вкусил? Днем и ночью я боль и несчастье сносил, Мое сердце в крови

Здесь, в гостиной полутемной, Под навесом кисеи Так заманчивы и скромны Поцелуи без любви. Это — камень

Эти бешеные страсти И взволнованные жесты — Что-то вроде белой пасты, Выжимаемой из жести. Эта видимость

Мое сердце всё было в страсти, С моей наедине был милой, Сведом получить всё не силой: Но со всем я сим

О да, любовь вольна, как птица, Да, все равно — я твой! Да, все равно мне будет сниться Твой стан, твой огневой!

Глубокая страсть не похожа на юные муки: Она не умеет стонать и заламывать руки, Но молча стоит, ожидая

Страсть оглушает молотом, Нежность пилит пилой. Было веселым золотом — Стало седой золой. Лучше пока

В ночи, когда уснет тревога, И город скроется во мгле — О, сколько музыки у бога, Какие звуки на земле!

После первой страстной ночи Оба любят очень-очень. После третьей — лишь на треть. Ну, а суток через двести

Вблизи тебя до этих пор Я не слыхал в груди огня. Встречал ли твой прелестный взор — Не билось сердце у меня.

Сладострастные тени на темной постели окружили, легли, притаились, манят. Наклоняются груди, сгибаются

После ночи свиданья любовного, Тихой улицей, тающей тьмой, В упоеньи восторга греховного, Возвращаться

Её в темноте я увидел не сразу, Верней, не увидел, а просто почуял. Смотрели призывно два огненных глаза

Я не имею больше власти таить в себе любовные страсти. Меня натура победила, я, озверев, грызу удила

Был мрак, был вскрик, был жгучий обруч рук, Двух близких тел сквозь бред изнеможенье; Свет после и ключа

О главном я не умолчу — Мне и на это хватит смелости: Да, я хочу тебя, хочу!.. Но, знаешь, меньше, чем

В глубокой теснине Дарьяла, Где роется Терек во мгле, Старинная башня стояла, Чернея на черной скале.

Твой образ чудится невольно Среди знакомых пошлых лиц. Порой легко, порою больно Перед Тобой не падать ниц.

Я видел тень блаженства; но вполне, Свободно от людей и от земли, Не суждено им насладиться мне.

Это было? Неужели? Нет! и быть то не могло. Звезды рдели на постели, Было в сумраке светло.

Если, мучимый страстью мятежной, Позабылся ревнивый твой друг, И в душе твоей, кроткой и нежной, Злое

Эту женщину я раз единый видел. Мне всегда казалось: было то во сне. Я ее любил; потом возненавидел;

Ах ты страсть роковая, бесплодная, Отвяжись, не тумань головы! Осмеет нас красавица модная, Вкруг нее

Тише целуются —комната пуста — ломкими изгибами — —полные уста: — ноги были белые: пу снегу устал.

Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем, Восторгом чувственным, безумством, исступленьем, Стенаньем, криками

Ах, взять тебя и трудно, и легко… Не брать тебя — и сладостно, и трудно… Хочу тебя безбрежно, глубоко!

В страстях, в которых нет таланта, Заложено самоубийство Или, убийство. Страсти Данта Равны ему.

Не избегай того, что быть должно: Бесцельный труд, напрасные усилья, — Ведь ты моя, ведь так предрешено!

Томясь, я сидел в уголке, Опрыскан душистым горошком. Под белою ночью в тоске Стыл чёрный канал за окошком.

Постепенно ушло время страсти кипящей — Нет ревнивых речей и трагических поз, Время тихой любви, зрелой

С какою негою, с какой тоской влюблённый Твой взор, твой страстный взор изнемогал на нём! Бессмысленно-нема…