Стихи о войне

1 Мы легли у разбитой ели. Ждем, когда же начнет светлеть. Под шинелью вдвоем теплее На продрогшей, гнилой земле.

Я знаю, никакой моей вины В том, что другие не пришли с войны, В то, что они — кто старше, кто моложе

Сороковые, роковые, Военные и фронтовые, Где извещенья похоронные И перестуки эшелонные. Гудят накатанные рельсы.

С земли встает туман голубоватый. Грохочут танки, вытянувшись в ряд. Как соколы отважные, крылаты Над

Мне кажется порою, что солдаты, С кровавых не пришедшие полей, Не в землю эту полегли когда-то, А превратились

Был у майора Деева Товарищ — майор Петров, Дружили еще с гражданской, Еще с двадцатых годов.

Почему всё не так? Вроде — всё как всегда: То же небо — опять голубое, Тот же лес, тот же воздух и та

Если дорог тебе твой дом, Где ты русским выкормлен был, Под бревенчатым потолком, Где ты, в люльке качаясь, плыл;

Они с детьми погнали матерей И яму рыть заставили, а сами Они стояли, кучка дикарей, И хриплыми смеялись голосами.

Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины, Как шли бесконечные, злые дожди, Как кринки несли нам усталые женщины

Куда б ни шел, ни ехал ты, Но здесь остановись, Могиле этой дорогой Всем сердцем поклонись.

Их расстреляли на рассвете Когда еще белела мгла, Там были женщины и дети И эта девочка была.

Мы знаем, что ныне лежит на весах И что совершается ныне. Час мужества пробил на наших часах, И мужество

Был трудный бой. Всё нынче, как спросонку, И только не могу себе простить: Из тысяч лиц узнал бы я мальчонку

Постарела мать за тридцать лет, А вестей от сына нет и нет. Но она всё продолжает ждать, Потому что верит

Жди меня, и я вернусь. Только очень жди, Жди, когда наводят грусть Желтые дожди, Жди, когда снега метут

Я убит подо Ржевом, В безыменном болоте, В пятой роте, на левом, При жестоком налете. Я не слышал разрыва

1 Вечная слава героям! Вечная слава! Вечная слава! Вечная слава героям! Слава героям! Слава!

Был он рыжим, как из рыжиков рагу. Рыжим,  словно апельсины на снегу. Мать шутила,  мать веселою была

Город прославился так: Вышел военный чудак, старец с лицом молодым. «Парни,- сказал он,- летим!

Возле Братска, в посёлке Анзёба, плакал рыжий хмельной кладовщик. Это страшно всегда до озноба, если

Навигация по главам На привале Перед боем Переправа О войне Теркин ранен О награде Гармонь Два солдата

Я говорю: нас, граждан Ленинграда, не поколеблет грохот канонад, и если завтра будут баррикады- мы не

В тот день, когда окончилась война И все стволы палили в счет салюта, В тот час на торжестве была одна

И та, что сегодня прощается с милым,- Пусть боль свою в силу она переплавит. Мы детям клянемся, клянемся

Тот самый длинный день в году С его безоблачной погодой Нам выдал общую беду На всех, на все четыре года.

За залпом залп. Гремит салют. Ракеты в воздухе горячем Цветами пёстрыми цветут. А ленинградцы Тихо плачут.

…Да разве об этом расскажешь В какие ты годы жила! Какая безмерная тяжесть На женские плечи легла!

Часть 1 Река раскинулась. Течет, грустит лениво И моет берега. Над скудной глиной желтого обрыва В степи

Сто раненых она спасла одна И вынесла из огневого шквала, Водою напоила их она И раны их сама забинтовала.

Сзади Нарвские были ворота, Впереди была только смерть… Так советская шла пехота Прямо в желтые жерла «Берт».

Ехал всадник на коне. Артиллерия орала. Танк стрелял. Душа сгорала. Виселица на гумне… Иллюстрация к войне.

Александр Твардовский — Василий Теркин ____________________ Тридцати неполных лет — Любо ли не любо —

Я в госпитале мальчика видала. При нём снаряд убил сестру и мать. Ему ж по локоть руки оторвало.

…Я говорю с тобой под свист снарядов, угрюмым заревом озарена. Я говорю с тобой из Ленинграда, страна

Внимая ужасам войны, При каждой новой жертве боя Мне жаль не друга, не жены, Мне жаль не самого героя… Увы!

Стелются черные тучи, Молнии в небе снуют. В облаке пыли летучей Трубы тревогу поют. С бандой фашистов

Майор привез мальчишку на лафете. Погибла мать. Сын не простился с ней. За десять лет на том и этом свете

Весной сорок второго года множество ленинградцев носило на груди жетон — ласточку с письмом в клюве.

I Я как рубеж запомню вечер: декабрь, безогненная мгла, я хлеб в руке домой несла, и вдруг соседка мне

До сих пор не совсем понимаю, Как же я, и худа, и мала, Сквозь пожары к победному Маю В кирзачах стопудовых дошла.

Как стыдно одному ходить в кинотеатры без друга, без подруги, без жены, где так сеансы все коротковаты

Бьется в тесной печурке огонь, На поленьях смола, как слеза, И поет мне в землянке гармонь Про улыбку

Чистый ветер ели колышет, Чистый снег заметает поля. Больше вражьего шага не слышит, Отдыхает моя земля.

— Почему ты шинель бережёшь? — я у папы спросила. — Почему не порвёшь, не сожжёшь? — я у папы спросила.

Все переменится вокруг. Отстроится столица. Детей разбуженных испуг Вовеки не простится. Не сможет позабыться

Глаза бойца слезами налиты, Лежит он, напружиненный и белый, А я должна приросшие бинты С него сорвать

Нас двадцать миллионов. От неизвестных и до знаменитых, Сразить которых годы не вольны, Нас двадцать

Вся суть в одном-единственном завете: То, что скажу, до времени тая, Я это знаю лучше всех на свете —

Машенька, связистка, умирала На руках беспомощных моих. А в окопе пахло снегом талым, И налет артиллерийский стих.