Стихи современных поэтов

ПОСВЯЩЕНИЕ Помни, говорю я, помни, помни, говорю и плачу: все покинет, все переменится и сама надежда убивает.

1 Для кого приходит радость, для кого приходит горе – ни тому и ни другому мы не будем удивляться и завидовать не будем.

Там, на горе, у которой в коленях последняя хижина, а выше никто не хаживал; лба которой не видывали

Боковые башни, вежи, шпили, каменная темнота. Все труды, которые любили или замышляли на века – никель

Кто говорит, щурится, лепечет, мигает за этой невыносимой сиренью, полоумной от красоты, а ночью включит

Пером летучей мыши: Я слышу, слышу, слышу! Перышком из подушки: Закладывает ушки. Паркером-пеликаном

Буду писать тебе письма, в которых не будет ни слова кокетства, игры, бравады, лести, неправды, фальши

Эту книгу читает вслух ангел, склонясь над кроваткой. Из этой книги диктует дух насмешливый, с дикцией гадкой.

Века закроются как веки, сомкнутся веки как века, и реки слез, и крови реки свои затопят берега.

Быть собой — не втягивать живот, не таить обиду и тревогу, думать — жизнь прошла, и слава богу, верить

Ребенком, в середине мая, стрекозьи роды принимая, природа, я тебя читала на языке оригинала.

Показанья выслушивай, не скрывая улыбки, баю-байковый, сплюшевый медвежонок из зыбки. Для чего мне секретное

Заплетала косички, в музыкалку вела. Прививала привычки. Упрямство привила. Бах, Клементи и Черни, приходите

Ночным захлебнувшись соком, Бессонница бьет в висок мой Вопросами о высоком По классике — например: Бывает

Кого — неважно, жучка, букашку, ласкаться, трогать сердечной мышцей, кого — неважно, хотя бы кошку, чтоб

Ты будешь шкипером, боцманом, черт-те кем, ты там, где над головой паруса дрожат, ты будешь ходить, командовать

Сашке. Вцепляешься в руку — подожди еще пять минут, Долго стоишь перед зеркалом, треплешь челку.

А она говорит — мой милый, создай мой мир, чтобы он нас одевал, чтобы он кормил и чтоб был совсем не

Понимаю своих врагов. Им и вправду со мною плохо. Как отчетлива их шагов неизменная подоплека!

Владимиру Вагнеру Наше свято место отныне пусто. Чуть стоят столбы, висят провода. С быстротой змеи при

Ты вернёшься после пяти недель Приключений в чужом краю В цитадель отчизны, в её скудель, В неподвижную

Смерть не любит смертолюбов, Призывателей конца. Любит зодчих, лесорубов, Горца, ратника, бойца.

Вот толстая девочка с толстым письмом Проходит вдоль пляжа с изрытым песком, Вдоль моря, штормящего пятые

Еще пугает слово «никогда». Н. С. Я назову без ложного стыда Два этих полюса: Дурак боится слова «никогда»

И подходят они ко мне в духоте барака, в тесноте и вони, и гомоне блатоты. Посмотри вокруг, они говорят

…Представим, что не вышло. Питер взят Корниловым (возможен и Юденич). История развернута назад.

В аккуратненьких штанишках, в белой маечке Майским утром я гуляю по двору. Майским утром во дворе играют

…Жертва Должна вести себя однообразно: Когда она стенает и рыдает, Мучителю быстрей надоедает.

Умирать, по возможности, надо весело. Не рыдать, не считать потерь. Улыбаясь, встретить ангела-вестника

Там — нам всем ничего не будет. Все дозволено. Путь открыт. Ни девятый круг не остудит, Ни четвертый

Он лежит на песке под тентом с книжкой аббата Прево и говорит с улыбкой: «Сегодня, еще до заката я умру».

Крикнув «майна» Танатосу, в те края, где вовек не услышишь «виры», с громкой песней спускался Орфей

Люблю я жизнь, но странною любовью. Ее портрет мой глаз берет в кредит. И карий взгляд втыкается в обои

Внутри человека идет война. Она начинается в раннем детстве. А к старости его кожа повсюду испещрена

мы играем в безумно сильных, отчего лишь бываем жестоки. гудками ночными в мобильных, нас миллиарды.

не показывай боли, когда тебе плохо, не подай миру голоса, воя и вздоха. мы привыкли все ждать отовсюду

забывают лица, слова и даты, но живёт веками один сюжет: не забыть того, кто тебя когда-то так и не сумел

Голосок выл, чуть слышен и тонок, Словно пулею раненый зверь. Серый, брошенный кем-то котенок, Еле-еле

9 февраля – день гражданской авиации России. Ты – моя перелетная фея. Мне на встречу бежишь, ручкой машешь.

Ветки тополя солнце ранят, небо красным сочится в воду. От канала исходит холод, что-то мутное и сырое.

Если ты уже отдохнул, то пойдём-ка осмотрим лагерь. Разомнёмся, поговорим. Расскажу, как оно у нас.

Например, несколько лет назад я ехала домой в метро, поздно, на последнем уже поезде. В вагоне помимо

Он звонит ей и говорит, что не мог, что, мол, куча дел, Что сегодня он очень старался и, естественно

Пэм надевает смешной мешковатый свитер, Грубая вязка, с карманами — здесь и здесь. Старые джинсы, что

Она никогда не знает, как надолго он исчезнет опять. Всё в ней кричит – не надо его отпускать!

С точки зрения осени, мир – это стылый ветер, метаморфоза жёлудя и пестрота зонтов… Это тебе показалось

А ничего с тобою не случится, И потому со мною – ничего. Уходит скорый поезд на столицу, А мы зимуем

Он приходит прямо с утра. — Идём, — говорит, — пора. — Я же сплю, — говорю, — будь человеком.

Не говори о нас, не говори, и даже в самом сердце де Пари, где мы могли однажды умереть, когда бы жизнь

Навіть коли стоятимеш поряд із ними, Будеш самотній, як пасажир на вокзалі. Кожен, відтак, пустелю свою