Стихи Шефнера Вадима

Андрея Петрова убило снарядом. Нашли его мертвым у свежей воронки. Он в небо глядел немигающим взглядом

Собака сторожила гладиолусы, Маячило ей счастье впереди, И ветер на собаке гладил волосы И ей шептал

Много слов на земле. Есть дневные слова — В них весеннего неба сквозит синева. Есть ночные слова, о которых

Любовь — это пятое время суток,- Не вечер, не ночь, не день и не утро. Придешь ты — и солнце сияет в

Воспеваем всякий транспорт, Едущих на нем и в нем, И романтикой пространства Нынче век заворожен.

Если помнить всё на свете, Ставить всё в вину судьбе,— Мы бы, как в потемках дети, Заблудились бы в себе.

Забывчивый охотник на привале Не разметал, на растоптал костра. Он в лес ушел, а ветки догорали И нехотя

Путь капли по стеклу и путь огня в лесу, Путь падающих звезд в душе своей несу, Путь горного ручья, бегущего

Нас не обманешь божьим раем: Бессмертья нет,— мы это знаем. Но все ль развеется в былом? Наследственность

Вот здесь, в этом Доме культуры Был госпиталь в сорок втором. Мой друг, исхудалый и хмурый, Лежал в полумраке сыром.

Ничего мы тогда не знали, Нас баюкала тишина, Мы цветы полевые рвали И давали им имена. А когда мы ложились

В чащобе тихо, как во сне, Течет зеленый быт. Березка, прислонясь к сосне, Задумчиво стоит.

Это легкое небо — как встарь — над моей головой. Лишь оно не стареет с годами, с летами. Порастают озера

Костер, похрустывая ветками, Мне память тайную тревожит,— Он был зажжен в пещерах предками У горно-каменных подножий.

Природа неслышно уходит от нас. Уходит, как девочка с праздника взрослых. Уходит. Никто ей вдогонку не послан.

Ракеты взлетают над лугом, Над парком летят наугад. Смотри, с каким детским испугом За ними деревья следят.

Мы явленьям, и рекам, и звездам даем имена, Для деревьев названья придумали мы, дровосеки, Но не знает

До обидного жизнь коротка, Не надолго венчают на царство,- От глотка молока до глотка Подносимого с плачем

Окрестность думает стихами, Но мы не разбираем слов. То нарастает, то стихает Шальная ритмика ветров.

В этом парке стоит тишина, Но чернеют на фоне заката Ветки голые — как письмена, Как невнятная скоропись чья-то.

Не привыкайте к чудесам — Дивитесь им, дивитесь! Не привыкайте к небесам, Глазами к ним тянитесь.

Заплакала и встала у порога, А воин, сев на черного коня, Промолвил тихо: «Далека дорога, Но я вернусь.

Я мохом серым нарасту на камень, Где ты пройдешь. Я буду ждать в саду И яблонь розовыми лепестками Тебе

Не зная дорог и обочин, Шагаю в лесной глубине. Какие просторные ночи Подарены осенью мне! Под этим таинственным

На станции гудели паровозы, Скрипели у колодцев журавли, И алые, торжественные розы За пыльными оградами цвели.

Осенний дождь — вторые сутки кряду, И, заключенный в правильный квадрат, То мечется и рвется за ограду

Скромная звезда печали Смотрится в мое окно. Всё, о чем мы умолчали,— Всё ей ведомо давно. Всё, чем это

…И вот он вырвался из чащи По следу зверя. Но поток, В глубокой трещине урчащий, Ему дорогу пересек.

На осеннем рассвете в туман ковыляет дорога, Оловянные лужи мерцают у дачных оград, Над опавшей осиной

Как тревожно трубят старики паровозы, Будто мамонты, чуя свое вымиранье,— И ложится на шпалы, сгущается

Умей, умей себе приказывать, Муштруй себя, а не вынянчивай. Умей, умей себе отказывать В успехах верных

Как здесь холодно вечером, в этом безлюдном саду, У квадратных сугробов так холодно здесь и бездомно.

Есть в городе памяти много домов, Широкие улицы тянутся вдаль, Высокие статуи на площадях Стоят — и сквозь

Любовь минувших лет, сигнал из неоткуда, Песчинка, спящая на океанском дне, Луч радуги в зеркальной западне…

В грехах мы все — как цветы в росе, Святых между нами нет. А если ты свят — ты мне не брат, Не друг мне

Кто белой ночью ласточку вспугнул,- Полет ли дальнего ракетоносца Или из бездны мирозданья гул, Неслышный

1 Загляну в знакомый двор, Как в забытый сон. Я здесь не был с давних пор, С молодых времен.

Дорога может быть проложена Одним — его забудут имя. А после сколько будет хожено И езжено по ней другими!

Не наживай дурных приятелей — Уж лучше заведи врага: Он постоянней и внимательней, Его направленность строга.

Стою на крутом виадуке, Как будто подброшенный ввысь. Внизу там — речные излуки, Там рельсы, как струи, слились.

Под Кирка-Муола ударил снаряд В штабную землянку полка. Отрыли нас. Мертвыми трое лежат, А я лишь контужен слегка.

На откосе крутого оврага, Там, где не было встреч и разлук, Красота, как медовая брага, Закружила мне

Льдина — хрупкая старуха — Будет морю отдана. Под ее зеркальным брюхом Ходит гулкая волна. Всё худеет

А в старом парке листья жгут, Он в сизой дымке весь. Там листья жгут и счастья ждут, Как будто счастье есть.

Статистика, строгая муза, Ты реешь над каждой судьбой. Ничто для тебя не обуза, Никто не обижен тобой.

Отлетим на года, на века,— Может быть, вот сейчас, вот сейчас Дымно-огненные облака Проплывут под ногами у нас.

Легки они, и участь их легка, Тревоги нет в полете молчаливом,- Как мотыльки на пламя, облака Летели

Умирает владелец, но вещи его остаются, Нет им дела, вещам, до чужой, человечьей беды. В час кончины

Снимая тела и конечности, И лица недобрых и добрых, У всепобеждающей вечности Мгновенья ворует фотограф.

В бесконечном океане Пролегает курс прямой. Острова Воспоминаний Остаются за кормой. Там дворцы и колоннады