Стихи Шефнера Вадима

Андрея Петрова убило снарядом. Нашли его мертвым у свежей воронки. Он в небо глядел немигающим взглядом

Собака сторожила гладиолусы, Маячило ей счастье впереди, И ветер на собаке гладил волосы И ей шептал

Много слов на земле. Есть дневные слова — В них весеннего неба сквозит синева. Есть ночные слова, о которых

Мы все, как боги, рядом с небом Живем на лучшей из планет. Оно дождем кропит и снегом Порой наш заметает след.

За пятьдесят, а все чего-то жду. Не бога и не горнего полета, Не радость ожидаю, не беду, Не чуда жду

Как бы ударом страшного тарана Здесь половина дома снесена, И в облаках морозного тумана Обугленная высится стена.

Дождя серебряные молоточки Весеннюю выстукивают землю, Как миллион веселых докторов. И мир им отвечают

Навек накрыв собой материки и воды, Глядит небесный свод на все земные своды, И солнца луч скользит

Отступление от Вуотты, Полыхающие дома… На земле сидел без заботы Человек, сошедший с ума. Мир не стоил

Молчит, сиротлив и обижен, Ветлы искореженный ствол, Заброшенный пруд неподвижен И густ, будто крепкий рассол.

А где-то там, куда нам не вернуться В далеком детстве, в юности, вдали,— По-прежнему ревнуют, и смеются

Мы взглядом простор окинем, Взойдя на бархан крутой. Весною цветет пустыня, Казавшаяся пустой.

Не пиши о том, что под боком, Что изведано вполне,— Ты гони стихи за облаком, Приучай их к вышине.

Забывают, забывают — Будто сваи забивают, Чтобы строить новый дом. О великом и о малом, О любви, что

Мне сон приснился мрачный, Мне снилась дичь и чушь, Мне снилось, будто врач я И бог еще к тому ж.

Пусть ржут метафорические кони, Поет стрела, летя издалека. Я знаю сам, что жизнь — как на ладони Та

Нет, ночи с тобою мне даже не снятся,- Мне б только с тобою на карточке сняться, Мне б только пройти

Самосвал с дымящеюся лавою, Выхлопов летучие дымки… Словно тучи, грузно-величавые Движутся дорожные катки.

Нам снится не то, что хочется нам,- Нам снится то, что хочется снам. На нас до сих пор военные сны, Как

Любовь — это пятое время суток,- Не вечер, не ночь, не день и не утро. Придешь ты — и солнце сияет в

Воспеваем всякий транспорт, Едущих на нем и в нем, И романтикой пространства Нынче век заворожен.

Если помнить всё на свете, Ставить всё в вину судьбе,— Мы бы, как в потемках дети, Заблудились бы в себе.

Забывчивый охотник на привале Не разметал, на растоптал костра. Он в лес ушел, а ветки догорали И нехотя

Путь капли по стеклу и путь огня в лесу, Путь падающих звезд в душе своей несу, Путь горного ручья, бегущего

Нас не обманешь божьим раем: Бессмертья нет,— мы это знаем. Но все ль развеется в былом? Наследственность

Вот здесь, в этом Доме культуры Был госпиталь в сорок втором. Мой друг, исхудалый и хмурый, Лежал в полумраке сыром.

Ничего мы тогда не знали, Нас баюкала тишина, Мы цветы полевые рвали И давали им имена. А когда мы ложились

В чащобе тихо, как во сне, Течет зеленый быт. Березка, прислонясь к сосне, Задумчиво стоит.

Это легкое небо — как встарь — над моей головой. Лишь оно не стареет с годами, с летами. Порастают озера

Костер, похрустывая ветками, Мне память тайную тревожит,— Он был зажжен в пещерах предками У горно-каменных подножий.

Природа неслышно уходит от нас. Уходит, как девочка с праздника взрослых. Уходит. Никто ей вдогонку не послан.

Ракеты взлетают над лугом, Над парком летят наугад. Смотри, с каким детским испугом За ними деревья следят.

Мы явленьям, и рекам, и звездам даем имена, Для деревьев названья придумали мы, дровосеки, Но не знает

До обидного жизнь коротка, Не надолго венчают на царство,- От глотка молока до глотка Подносимого с плачем

Окрестность думает стихами, Но мы не разбираем слов. То нарастает, то стихает Шальная ритмика ветров.

В этом парке стоит тишина, Но чернеют на фоне заката Ветки голые — как письмена, Как невнятная скоропись чья-то.

Не привыкайте к чудесам — Дивитесь им, дивитесь! Не привыкайте к небесам, Глазами к ним тянитесь.

Заплакала и встала у порога, А воин, сев на черного коня, Промолвил тихо: «Далека дорога, Но я вернусь.

Я мохом серым нарасту на камень, Где ты пройдешь. Я буду ждать в саду И яблонь розовыми лепестками Тебе

Не зная дорог и обочин, Шагаю в лесной глубине. Какие просторные ночи Подарены осенью мне! Под этим таинственным

На станции гудели паровозы, Скрипели у колодцев журавли, И алые, торжественные розы За пыльными оградами цвели.

Осенний дождь — вторые сутки кряду, И, заключенный в правильный квадрат, То мечется и рвется за ограду

Скромная звезда печали Смотрится в мое окно. Всё, о чем мы умолчали,— Всё ей ведомо давно. Всё, чем это

…И вот он вырвался из чащи По следу зверя. Но поток, В глубокой трещине урчащий, Ему дорогу пересек.

На осеннем рассвете в туман ковыляет дорога, Оловянные лужи мерцают у дачных оград, Над опавшей осиной

Как тревожно трубят старики паровозы, Будто мамонты, чуя свое вымиранье,— И ложится на шпалы, сгущается

Умей, умей себе приказывать, Муштруй себя, а не вынянчивай. Умей, умей себе отказывать В успехах верных

Как здесь холодно вечером, в этом безлюдном саду, У квадратных сугробов так холодно здесь и бездомно.

Есть в городе памяти много домов, Широкие улицы тянутся вдаль, Высокие статуи на площадях Стоят — и сквозь

Любовь минувших лет, сигнал из неоткуда, Песчинка, спящая на океанском дне, Луч радуги в зеркальной западне…