Стихи Брюсова Валерия

Знаю сумрачный наход Страсти, медленно пьянящей: Словно шум далеких вод, Водопад, в скалах кипящий.

Лесная птица, влетевшая в сумрачный зал; Рука ребенка, зажавшая острый кинжал, — Ты облик Жизни узнал ли?

По улицам узким, и в шуме, и ночью, в театрах, в садах я бродил, И в явственной думе грядущее видя, за

Когда тебе, дитя, я приношу игрушки, Мне ясно, почему так облака жемчужны, И так ласкающе к цветам льнет

Мы волны морские, мы дышим луной, Но утром не скажем о тайне ночной, И день не узнает, как трепетный

После долгих скитаний тебя я обрел, моя девочка! Тайно двоих на лугу пояс обвил золотой! Кто же пред

Людское море всколыхнулось, Взволновано до дна; До высей горных круч коснулась Взметенная волна, Сломила

Во мгле, под шумный гул метели, Найду ль в горах свой путь, — иль вдруг, Скользнув, паду на дно ущелий?

Как вдруг нежданно стали гулки Шаги среди больших стволов! И в первый раз, во всей прогулке, Смолк смех

Я сквозь незапертые двери Вошел в давно знакомый дом, Как в замок сказочных поверий, Постигнутый волшебным сном.

Четыре дня мы шли опустошенной степью. И вот открылось нам раздолие Днепра, Где с ним сливается Десна

Республика последних снов на грани, Где шелест нив и шум лесной к пустыне Приносят гул надбрежных обмираний!

К великой цели двигались народы. Век философии расцвел, отцвел; Он разум обострил, вскрыл глуби зол И

На медленном огне горишь ты и сгораешь, Душа моя! На медленном огне горишь ты и сгораешь, Свой стон тая.

Я учусь быть добрым, я хочу быть ласковым. Вы, стихов поющих верные хранители: Это будет песня, это будет

Одна из осужденных жриц… Chefs d’uvre Я люблю в глазах оплывших И в окованной улыбке Угадать черты любивших

Звездное небо плывет надо мной. Чистым сияньем сверкают планеты. Вкруг меня движется сумрак ночной… Тени

Предвечерний час объемлет Окружающий орешник. Чутко папоротник дремлет, Где-то крикнул пересмешник.

Горят электричеством луны На выгнутых длинных стеблях; Звенят телеграфные струны В незримых и нежных руках;

Мечтатели, сибиллы и пророки Дорогами, запретными для мысли, Проникли — вне сознания — далеко, Туда

Взрывают весенние плуги Корявую кожу земли,- Чтоб осенью снежные вьюги Пустынный простор занесли.

Когда торжественный Закат Царит на дальнем небосклоне И духи пламени хранят Воссевшего на алом троне,-

Березка любая в губернии Горько сгорблена грузом веков, Но не тех, что, в Беарне ли, в Берне ли, Гнули

Солнце летит неизмерной орбитой, Звезды меняют шеренгами строй… Что ж, если что-то под солнцем разбито?

Люблю одно: бродить без цели По шумным улицам, один; Люблю часы святых безделий, Часы раздумий и картин.

— Каменщик, каменщик в фартуке белом, Что ты там строишь? кому? — Эй, не мешай нам, мы заняты делом

Моей мечте люб кругозор пустынь, Она в степях блуждает вольной серной, Ей чужд покой окованных рабынь

Здесь, в гостиной полутемной, Под навесом кисеи Так заманчивы и скромны Поцелуи без любви. Это — камень

Мечты, как лентами, словами Во вздохе слез оплетены. Мелькают призраки над нами И недосказанные сны.

Нет тебе на свете равных, Стародавняя Москва! Блеском дней, вовеки славных, Будешь ты всегда жива!

Ты была единая от нас, Днем Твоей мечтой владела пряжа, Но к Тебе, святой, в вечерний час Приступила

Я жить устал среди людей и в днях, Устал от смены дум, желаний, вкусов, От смены истин, смены рифм в стихах.

Я видела в окно: на маленькой гондоле Он уплывал от стен монастыря, И за кормой пурпурная заря Дрожала

Над буйным хаосом стихийных сил Зажглось издревле Слово в человеке: Твердь оживили имена светил, Злак

Что это? Пение, славленье Счастья всем хором земли, Облачка в небе курчавленье, Пташек веселье в дали! Что это?

Как страстно ты ждала ответа! И я тебе свой дар принес: Свой дар святой, свой дар поэта, — Венок из темно-красных роз.

Быть может, у египетских жрецов Учился ты; кой-что познал, быть может, Из тайн халдейских; споры в синагогах

В дни, когда Роком я кинут В город, на жесткие камни; В дни, когда медленно стынут Прежде кипевшие страсти

В круженьи жизни многошумной, В водовороте наших дел, Я — ваш! и этот мир безумный — Мной вольно избранный удел.

Нине Петровской Ты обо мне мечтала в годы те, Когда по жизни шел я одиноко, И гордо предан огненной мечте

B смерть, в вечный гром, в горящий вихрь, быть может, Быть может, в темь, в провал, в ничто — все я!

(Ионический диметр) «Приходи!» — страстно мечта стонет, Но его ль тайный призыв — тронет! Как ответ

Дай мне, Ваня, четвертак, Пожертвуй полтинник! Что ты нынче весел так, Словно именинник? Раскошелься

Шумят задумчивые липы. Закат, сквозь частокол стволов, Обводит на песке аллеи Сиянием следы шагов.

Рук ласковых касанья; приближенья Губ страждущих; истома глаз ночных; Предчувствующий трепет достиженья;

Воздух становится синим, Словно разреженный дым… Час упоительно мирный Мы успокоенно минем, Близясь к

Все бездонней, все безмерней, Недоступней глубина, Но, как свет звезды вечерней, Светят водоросли дна.

Вы, снежинки, вейте, Нас лишь пожалейте! Вас, снежинок, много, много, И летите вы от бога. Где нам с

Гимны слагать не устану бессмертной и светлой богине. Ты, Афродита-Любовь, как царила, так царствуешь ныне.

Грустный сумрак, грустный ветер, шелесты в дубах. Вспоминает вечер о далеких снах. Ветер шепчет, шепчет