Стихи Брюсова Валерия
Небо задернула бледная пленка, Солнце мигает, и солнце бледно… Мой дорогой, посмотри же в окно!
Ночное небо даль ревниво сжало, Но разубрался в звездах небосклон. Что днем влекло, томило, угрожало
О, плачьте, о, плачьте До радостных слез! — Высоко на мачте Мелькает матрос. За гранью страданий Есть
Сквозь легкий дым земных воспоминаний Светлеет глубь зажизненных страстей, Я ль тот пловец, кто взносит
(Глубокие рифмы) Она прелестна, как весной лился, Как ель стройна, как серна сложена; А дряхлый муж
Осенний день был тускл и скуден, А воздух недвижимо жгуч. Терялся луч больных полуден В бескрайности
Я слышу лай моих любимых дум, Их голоса и радостны, и звонки; И вот к крыльцу коня подводит грум, И вот
Стародавней Ярославне тихий ропот струн; Лик твой скорбный, лик твой бледный, как и прежде, юн.
1 Тихо плещут воды Рейна, Лижут сглаженный утес. На моей груди лилейной Ворох спутанных волос.
Здесь, где к прудам нависают ракиты, Уток узорный навес, Что нам застылые в сини ракеты Вечно неведомых звезд?
Под бананом, под бананом Хорошо с тобой лежать вдвоем. Словно в беге быстром, пьяном, В поле уносимы
Поклоняются многие мне В часы вечерние, Но молитвы к бледной луне Еще размернее! Женщины, лаская меня
Он в старой раме, с блеклыми тонами, В губах усмешка, взгляд лукав и строг, И кажется, везде следит за
Бледнеют тени. Из-за ставен Рассвет бесстыдно кажет лик. Над нами новый день бесправен, Еще царит последний миг.
Посвящаю Андрею Белому И ей надел поверх чела Ив белых ландышей венок он. Андрей Белый I Повеял ветер
Те в храме, негу льющей в кровь Мелитты, Те за щитом — пасть навзничь в Росенвале; А здесь, где тайну
Прохлада утренней весны Пьянит ласкающим намеком; О чем-то горестно далеком Поют осмеянные сны.
Пятьдесят лет — пятьдесят вех; пятьдесят лет — пятьдесят лестниц; Медленный всход на высоту;
Рдяность померкла за очерком гор, Красок развеялся пестрый укор, Все безразлично — восторг и позор… В
1. Леля Четырнадцать имен назвать мне надо… Какие выбрать меж святых имен, Томивших сердце мукой и отрадой?
Пожертвуйте, благодетели, На новый колокол — Глас господень. Звон колокольный С напевом ангельским Дивно сходен.
Всё — красные раки! Ой, много их, тоннами По блюдам рассыпал Зарный Час (мира рьяный стиль!
Словно нездешние тени, Стены меня обступили: Думы былых поколений! В городе я — как в могиле.
Крестят нас огненной купелью, Нам проба — голод, холод, тьма, Жизнь вкруг свистит льдяной метелью, День
Пусть гнал нас временный ущерб В тьму, в стужу, в пораженья, в голод: Нет, не случайно новый герб Зажжен
Белея, ночь приникла к яхте, Легла на сосны пеленой… Отава, Пейва, Укко, Ахти, Не ваши ль тени предо мной?
SED NON SATIATUS* Что же мне делать, когда не пресыщен Я — этой жизнью хмельной! Что же мне делать, когда
Всё каменней ступени, Всё круче, круче всход. Желанье достижений Еще влечет вперед. Но думы безнадежней
Ты знаешь, чью любовь мы изливаем в звуки? Ты знаешь, что за скорбь в поэзии царит? То мира целого желания
Хорошо одному у окна! Небо кажется вновь голубым. И для взоров обычна луна, И сплетает опять тишина Вдохновенье
Призыв протяжный и двухнотный Автомобильного гудка… И снова манит безотчетно К далеким странствиям — тоска.
Лежу на камне, солнцем разогретом, И отдаюсь порывам теплым ветра. Сверкают волны незнакомым светом
Сегодня! сегодня! как странно! как странно! Приникнув к окошку, смотрю я во мглу. Тяжелые капли текут
Как всплывает алый щит над морем, Издавна знакомый лунный щит,- Юность жизни, с радостью и горем Давних
О, книга книг! Кто не изведал, В своей изменчивой судьбе, Как ты целишь того, кто предал Свой утомленный
Ранняя осень любви умирающей. Тайно люблю золотые цвета Осени ранней, любви умирающей. Ветви прозрачны
Здравствуй, август, венчан хмелем, Смуглый юноша-сатир! Мы ковры под дубом стелем, Мы в лесу готовим пир!
Тайны, что смутно светятся, Знаком заветным отметятся. Придут победители-воины, Будут их силы утроены.
Вспомни вскрики в огненной купели ласк, — Зов смычка, поющего в метели пляск, — И клинка, сверкнувшего
Слышу: плачут волны Эльбы О былом, о изжитом; Лодки правят, — не на мель бы; Пароходы бьют винтом;
Холодно Каспию, старый ворчит; Длится зима утомительно-долго. Норд, налетев, его волны рябит;
Луна стоит над призрачной горой; Неверным светом залита окрестность Ряд кипарисов вытянулся в строй;
Брань народов не утихнет Вплоть до дня, когда придет Власть имеющий антихрист — Соблазнять лукавый род.
А.Р. Ледницкому В первый раз по улицам Варшавы С легким сердцем прохожу один. Не гнетет меня кошмар кровавый
1 Дождь! тебя благословляю! Ты смочил ее одежды: Как, под влажной тканью, четко Рисовалось тело милой!
В лодке рыбацкой, недвижной в снегу, Как хорошо верить в счастье мгновенья! Волны шумят на морском берегу
Ходят и дерзко поводят плечами, Камнями, тканями, телом блестя, Бедрами, шелком шурша, шелестя… «Что
В тихом блеске дремлет леска; Всплеск воды — как милый смех; Где-то рядом, где-то близко Свищет дрозд
Величит душа моя господа, И дух мой восторженно-радостен! Источник молитвы так сладостен, Но дерзостным
Весы качнулись мировые, Высоко подняты судьбой. На чашу темную Россия Метнула жребий тяжкий свой.