Стихи Ливиной Валерии

Перо не в силах описать Тот час, когда все объяснилось. Быть может, это мне приснилось? Я обращаю время вспять.

Предназначенью подчиняясь, Вслепую тщась найти свой путь, Пытаюсь как-нибудь свернуть — И вновь обратно

Предвидя неизбежность пораженья И зная всю болезненность потерь, Я ввязываюсь в новое сраженье, Не думая

Коплю я знанье по крупицам, Ошибки совершая вновь: Опять творю себе любовь, Чтоб снова в ней разубедиться.

Словно древняя старушка за окном, Наслаждаюсь тишиною и теплом, Ни о чем не вспоминаю и молчу, Сердце

Наверх ведет спиральная тропа, Заботливо уложена камнями. Хранится аккуратно старина, Паря на древним

Служу не пушкинской строфе, По мне, чудн’о названье это; Хочу воздать в своем стихе Хвалу английскому сонету.

Увидеть, что такое карма нации, И как растут плоды колонизации, Могу я в Лондоне на Бейкер-стрит: Она

О, сердце бедное, молчи, Когда приходит миг разлуки. Кто виноват, что в эти руки Твои вложила я ключи?

Нынче нету в России Некрасова, Есть Иртеньев — он тоже поэт; Обладатель таланта прекрасного: Ироничен

Я наблюдаю с интересом За торопящимся прогрессом: Все эти гаджеты, навесы — Чудесней не было чудес.

Прибавлю две жемчужины к собранью, К моей коллекции минут счастливых, Столь небогатой, сколько и бесценной

Я повторяю сказанное мной, Чтоб убедиться: я чего-то ст’ою, И если в чем-то я была смешной, То в чем-то

Как можно накормить поэта? Никто не думает об этом, Еда поэту не нужна. Поэту нужно быть аскетом, Справляться

Над головой — чужие звезды, У ног ворчит чужой прибой… Все, что запуталось непросто, Исчезло здесь само собой.

Верни мне сердце. Ждать устав, Я больше не живу надеждой. Уходят годы, грудь пуста, И нет восторженности прежней.

Когда воображаю Лондон (Ленясь поездки в полчаса), Там, где в сгущении народном Звучат планеты голоса

Европа, превзошедшая весь мир, Достигшая в трудах вершин незримых, Смешавшись с чужеродными детьми, Хиреет

Гляжу на кущи Бельведера: Их геометрия проста — Живут, острижены примерно, Мечтать о воле перестав.

Сижу на мраморном пороге, Ступни в потоке вод держа… Там, за рекою, вдоль дороги Неяркие огни дрожат.

Прекрасно странствовать по свету, Знать виды, нравы и меню. Свободы дар! Возможность эту Я исключительно ценю.

Казалось вовсе невозможным Найти великую любовь; Обманный блеск надежд ничтожных Я отгоняла вновь и вновь.

Уменье составлять слова — Еще отнюдь не дар поэта: Нужны вдобавок голова И сердце. Помните об этом.

Когда успеха ожиданье Смущает беспокойный ум, Найду занятие ему — Для отвлечения желанья.

Какая странная идея: Любить врагов. Зачем при личном-то вреде я Создам любовь? На самом деле это просто

Я не люблю конфликтов и проблем, Гораздо лучше жить со всеми в мире, В прекрасном мире арий и поэм, Где

Что я могу назвать везеньем? Когда уд’ался жизни путь? Отважный дух, избегший тленья Иль изобретший что-нибудь?

Четыре года рядом с ним… Моя нерадостная дата. Я им наказана одним За то, что в чем-то виновата.

О нет, не спрашивай меня, Зачем я чувствам подчиняюсь: Нелегкого пера касаюсь Лишь мысль и боль соединя.

Полны ряды могильных плит Таинственной латыни, Здесь и король, и фаворит Покоятся поныне. Вон там — другой

Мое неистовое Солнце — Беда для тех, кого люблю… Привычный и печальный нонсенс: Сама сгорая, их гублю.

Куда девались все святые, Бойцы на праведном пути? Какие вихри суетливо Их закрутили-унесли?

Казалось бы, в наш просвещенный век, Зачем нужны маркизы и бароны? Ведь равен человеку человек, Дворяне

Я в первый раз за много лет Горжусь тобой, моя Россия: Сегодня ты безумной силе Дала достойнейший ответ.

Зачем мне знание открыто? Слаб’а и гр’ешна для него: Я не могу объять всего, И нынче что-то вновь забыто.

Непросто, но светл’о познанье, Плоды бесценны и скупы: От глубины нескладно-ранней До поздней зрелой простоты.

Такая тяжесть накатила, Событий столько набралось, Что прежде ясное светило, Уставши, излучает злость.

Ищу истоки у ошибок, Ищу причины у потерь, Исходный грех далек и зыбок, И не исправиться теперь.

О, радость жизни! Так несл’ожна, Так вдохновенна и чиста… Я здесь свидетель осторожный Ошибок, выжженных дотла.

Немало лет ушло на то, Чтоб научиться различенью, Чтоб отделять добро и зло И знать их силу и значенье.

Разрыв, разрыв, опять разрыв, Все так знакомо, что не больно. Опять до точки докатив, Я большее не хочу, довольно!

Я не могу познать себя, Мне это вовсе недоступно. Былые раны теребя, Себя терзаю неотступно.

Когда сложилось масс-искусство, Утратив древний элитизм, Когда и знания, и чувства Сменили жадность и

В темном, гулком и пустынном зале Юноша играл прелюд Шопена, И случайные вошедшие не знали, Как рождалась

Какая цель в моем рожденье, И чьей небрежностью ума Забыта здесь без сожаленья, Зачем мне эта жизнь дана?

Судьбой нелегкой, но посильной Ведома к верному концу. Через грехи и хлеб обильный, Быть может, пользу

Нет хуже представлений ложных, Когда, лишившись светлых дней, Ты беспокойно и тревожно Себя терзаешь

Как зарождается любовь, Каким путем она приходит? Как души спутника находят, Как выбирают плоть и кровь?

Пересекая Альпы в марте, Превозмогая снегопад, Велосипедила в азарте Через высотный перепад.

Сегодня я была в гостях у Баха, Теперь я больше восхищаюсь им: Проживший без упрека и без страха Художник