Стихи Шаламова Варлама
На склоне гор, на склоне лет Я выбил в камне твой портрет. Кирка и обух топора Надежней хрупкого пера.
В природы грубом красноречье Я утешение найду. У ней душа-то человечья И распахнется на ходу.
Рассейтесь, цветные туманы, Откройте дорогу ко мне В залитые льдами лиманы Моей запоздалой весне.
В пути на горную вершину, В пути почти на небеса Вертятся вслед автомашине И в облака плывут леса.
Холодной кистью виноградной Стучится утро нам в окно, И растворить окно отрадно И выжать в рот почти вино.
Я вижу тебя, весна, В мое двойное окошко. Еще ты не очень красна И даже грязна немножко. Пока еще зелени нет.
Не суди нас слишком строго. Лучше милостивым будь. Мы найдем свою дорогу, Нашу узкую тропу.
Всё осветилось изнутри. И теплой силой света Лесной оранжевой зари Всё было здесь согрето. Внезапно загорелось
Не над гробами ли святых Поставлен в изголовье Живой букет цветов витых, Смоченных чистой кровью.
Упадёт моя строка, Как шиповник спелый, С тонкой веточки стиха, Чуть заледенелой. На хрустальный, жесткий
Я жив не единым хлебом, А утром, на холодке, Кусочек сухого неба Размачиваю в реке…
Я беден, одинок и наг, Лишен огня. Сиреневый полярный мрак Вокруг меня. Я доверяю бледной тьме Мои стихи.
Опоздав на десять сорок, Хоть спешил я что есть сил, Я улегся на пригорок И тихонько загрустил.
Чем ты мучишь? Чем пугаешь? Как ты смеешь предо мной Хохотать, почти нагая, Озаренная луной?
Цветы на голом горном склоне, Где для цветов и места нет, Как будто брошенный с балкона И разлетевшийся букет.
Не удержал усилием пера Всего, что было, кажется, вчера. Я думал так: какие пустяки! В любое время напишу стихи.
Пещерной пылью, синей плесенью Мои испачканы стихи. Они рождались в дни воскресные — Немногословны и тихи.
Я здесь живу, как муха, мучась, Но кто бы мог разъединить Вот эту тонкую, паучью, Неразрываемую нить?
Замолкнут последние вьюги, И, путь открывая весне, Ты югом нагретые руки Протянешь на север ко мне.
Ветер по насту метет семена. Ветер как буря и как война. Горбится, гнется, колеблется наст: Этих семян
В моем, еще недавнем прошлом, На солнце камни раскаля, Босые, пыльные подошвы Палила мне моя земля.
В часы ночные, ледяные, Осатанев от маеты, Я брошу в небо позывные Семидесятой широты. Пускай геолог
Я вышел в свет дорогой Фета, И ветер Фета в спину дул, И Фет испытывал поэта, И Фета раздавался гул.
Я забыл погоду детства, Теплый ветер, мягкий снег. На земле, пожалуй, средства Возвратить мне детство нет.
Ты держись, моя лебедь белая, У родительского крыла, Пролетай небеса, несмелая, Ты на юге еще не была.
Ты — витанье в небе черном, Бормотанье по ночам, Ты — соперничество горным Разговорчивым ключам.
Здесь морозы сушат реки, Убивая рыб, И к зиме лицо стареет Молодой горы. С лиственниц не вся упала Рыжая хвоя.
Эй, красавица,- стой, погоди! Дальше этих кустов не ходи. За кустами невылазна грязь, В этой грязи утонет и князь.
Поэзия — дело седых, Не мальчиков, а мужчин, Израненных, немолодых, Покрытых рубцами морщин.
Говорят, мы мелко пашем, Оступаясь и скользя. На природной почве нашей Глубже и пахать нельзя.
До чего же примитивен Инструмент нехитрый наш: Десть бумаги в десять гривен, Торопливый карандаш — Вот
Луна качает море. Прилив. Отлив… Качает наше горе На лодке рифм. Я рифмами обманут И потому спасен, Качаются
Ты не застегивай крючков, Не торопись в дорогу, Кружки расширенных зрачков Сужая понемногу.
Я хотел бы так немного! Я хотел бы быть обрубком, Человеческим обрубком… Отмороженные руки, Отмороженные
Меня застрелят на границе, Границе совести моей, И кровь моя зальет страницы, Что так тревожили друзей.
Я в воде не тону И в огне не сгораю. Три аршина в длину И аршин в ширину — Мера площади рая.
Так вот и хожу — На вершок от смерти. Жизнь свою ношу В синеньком конверте. То письмо давно, С осени, готово.
Жизнь — от корки и до корки Перечитанная мной. Поневоле станешь зорким В этой мути ледяной.