Стихи Полозковой Веры

Летит с ветвей ажурный лист Приходит осень. Зябко ёжась, Садится юный журналист Искать фуллтаймовую должность.

Ты умело сбиваешь спесь – Но я справлюсь, куда деваться; Ночью хочется напиваться, Утром хочется быть не здесь.

мой великий кардиотерапевт, тот, кто ставил мне этот софт, научи меня быть сильнее, чем лара крофт, недоступней

Усталая серость разлита по свежим холстам. Я верила в солнце, гулявшее по небу гордо, Но город пронизан

На страдание мне не осталось времени никакого. Надо говорить толково, писать толково Про Турецкого, Гороховского

И когда она говорит себе, что полгода живет без драм, Что худеет в неделю на килограмм, Что много бегает

я в вовкину руку вцепился как клещ в тот день накануне каникул: он очень сказал мне обидную вещь и трижды

И если летом она казалась царевна Лыбедь, То к осени оказалась царевна-блядь — И дни эти вот, как зубы

А и все тебе пьется-воется, но не плачется, хоть убей. Твои мальчики – божье воинство, а ты выскочка и плебей;

Ну вот так и сиди, из пальца тоску высасывая, чтоб оправдывать лень, апатией зарастать. И такая клокочет

Вечер душен, мохито сладок, любовь навек. Пахнет йодом, асфальтом мокрым и мятной Wrigley. Милый мальчик

Мир это диск, как некогда Терри Пратчетт Верно подметил; в трещинах и пиратский. Каждую ночь приходится

Строки стынут кроподтеками На губах, что огнем иссушены. Люди, пряча глаза за стеклами, Напряженно меня

Да, я верю, что ты ее должен драть, а еще ее должен греть и хранить от бед. И не должен особо врать

В этой мгле ничего кромешного нет – Лишь подлей в нее молока. В чашке неба Господь размешивает Капучинные облака.

квокка, выхухоль, тупайя с пряниками в рюкзаках в лес вошли, легко ступая, и пошли смотреть закат.

Ты его видел, он худ, улыбчив и чернобров. Кто из нас первый слетит с резьбы, наломает дров?

Да не о чем плакать, Бога-то не гневи. Не дохнешь — живи, не можешь — сиди язви. Та смотрит фэшн-тиви

Рифмоплетство – род искупительного вранья. Так говорят с людьми в состояньи комы. Гладят ладони, даже

Дробишься, словно в капле луч. Как кончики волос секутся — Становишься колючей, куцей, Собой щетинишься

Пройду, любовищу мою волоча. В какой ночи, бредовой, недужной, Какими Голиафами я зачат — Такой большой

полно, моя девочка, разве мы похожи на инвалидов. разве мы не знаем пустынь отчаянья лучше гидов.

Когда-нибудь я отыщу ответ. Когда-нибудь мне станет цель ясна. Какая-нибудь сотая весна Откроет мне потусторонний

Время-знаток, стратег тыловых атак, Маленький мародер, что дрожит, пакуя Краденое – оставь мою мать в покое.

вот сходит ночь по дальним крышам вниз, дороги стихли, стройки улеглись, луна свой грозный глаз раскрыла