Стихи Ходасевича Владислава

Не ямбом ли четырехстопным, Заветным ямбом, допотопным? О чем, как не о нем самом — О благодатном ямбе том?

Как древняя ликующая слава, Плывут и пламенеют облака, И ангел с крепости Петра и Павла Глядит сквозь

Какое тонкое терзанье — Прозрачный воздух и весна, Ее цветочная волна, Её тлетворное дыханье!

Пока душа в порыве юном, Ее безгрешно обнажи, Бесстрашно вверь болтливым струнам Ее святые мятежи.

Сирокко, ветер невеселый, Всё вымел начисто во мне. Теперь мне шел бы череп голый Да горб высокий на спине.

Вновь эти плечи, эти руки Погреть я вышел на балкон. Сижу,- но все земные звуки — Как бы во сне или сквозь сон.

День морозно-золотистый Сети тонкие расставил, А в дали, пурпурно-мглистой, Кто-то медь ковал и плавил.

О будущем своём ребенке Всю зиму промечтала ты И молча шила распашонки С утра до ранней темноты.

Забвенье — сознанье — забвенье.. А сердце, кровавый скупец, Всё копит земные мгновенья В огромный свинцовый ларец.

Была туманной и безвестной, Мерцала в лунной вышине, Но воплощенной и телесной Теперь являться стала мне.

Выходи, вставай, звезда, Выгибай дугу над прудом! Вмиг рассечена вода Неуклонным изумрудом.

Ты показала мне без слов, Как вышел хорошо и чисто Тобою проведенный шов По краю белого батиста.

Великая вокруг меня пустыня, И я — великий в той пустыне постник. Взойдет ли день — я шторы опускаю

Играю в карты, пью вино, С людьми живу — и лба не хмурю. Ведь знаю: сердце всё равно Летит в излюбленную бурю.

Всю неделю над мелкой поживой Задыхаться, тощать и дрожать, По субботам с женой некрасивой, Над бокалом

Как совладать с судьбою-дурой? Заладила свое — хоть плачь. Сосредоточенный и хмурый, Смычком орудует скрипач.

Я не знаю худшего мучения — Как не знать мученья никогда. Только в злейших муках — обновленье, Лишь за

В час, когда пустая площадь Желтой пылью повита, В час, когда бледнеют скорбно Истомленные уста,- Это

Да, я бежал, как трус, к порогу Хлои стройной, Внимая брань друзей и персов дикий вой, И все-таки горжусь

Весенний лепет не разнежит Сурово стиснутых стихов. Я полюбил железный скрежет Какофонических миров.

1 Нынче день такой забавный: От возниц, что было сил, Конь умчался своенравный; Мальчик змей свой упустил;

Была жара. Леса горели. Нудно Тянулось время. На соседней даче Кричал петух. Я вышел за калитку.

Когда б я долго жил на свете, Должно быть, на исходе дней Упали бы соблазнов сети С несчастной совести

Хорошие стихи меня томят, Плохие же так милы почему-то: Они души не жалят, не язвят, В них теплота домашнего уюта.

Горит звезда, дрожит эфир, Таится ночь в пролеты арок. Как не любить весь этот мир, Невероятный Твой подарок?

«На Лая лаем лай! На Лая лаем лаял… То пес, то лютый пес! Поспел, посмел!» То спел Нам Демодок, медок

Здесь, у этого колодца, Поднесла ты мне две розы. Я боялся страсти томной — Алых роз твоих не принял.

Должно быть, жизнь и хороша, Да что поймешь ты в ней, спеша Между купелию и моргом, Когда мытарится душа

Во мне конец, во мне начало. Мной совершённое так мало! Но всё ж я прочное звено: Мне это счастие дано.

Брента, рыжая речонка! Сколько раз тебя воспели, Сколько раз к тебе летели Вдохновенные мечты — Лишь

Зачем ты за пивною стойкой? Пристала ли тебе она? Здесь нужно быть девицей бойкой — Ты нездорова и бледна.

Как перья страуса на черном катафалке, Колышутся фабричные дымы. Из черных бездн, из предрассветной тьмы

Что ж? От озноба и простуды — Горячий грог или коньяк. Здесь музыка, и звон посуды, И лиловатый полумрак.

Над полями, лесами, болотами, Над изгибами северных рек, Ты проносишься плавными взлетами, Небожитель

Люблю людей, люблю природу, Но не люблю ходить гулять, И твердо знаю, что народу Моих творений не понять.

Я, я, я! Что за дикое слово! Неужели вон тот — это я? Разве мама любила такого, Желто-серого, полуседого

Когда почти благоговейно Ты указала мне вчера На девушку в фате кисейной С студентом под руку, — сестра

Напастям жалким и однообразным Там предавались до потери сил. Один лишь я полуживым соблазном Средь озабоченных ходил.

На город упали туманы Холодною белой фатой… Возникли немые обманы Далекой, чужой чередой… Как улиц ущелья глубоки!

Здесь даль видна в просторной раме: За речкой луг, за лугом лес. Здесь ливни черными столпами Проходят

Так! Больше не скажу я ни увы! ни ах! Мне вечно горевать, вам слушать надоело. Весёлый триолет пускай

За окном гудит метелица, Снег взметает на крыльцо. Я играю — от бездельица — В обручальное кольцо.

По залам прохожу лениво. Претит от истин и красот. Еще невиданные дива, Признаться, знаю наперед.

«Париж обитая, низок был бы я, кабы В послании к другу не знал числить силлабы. Учтивости добрый сим

Изломала, одолевает Нестерпимая скука с утра. Чью-то лодку море качает, И кричит на песке детвора.

Так! наконец-то мы в своих владеньях! Одежду — па пол, тело — на кровать. Ступай, душа, в безбрежных

Вечер холодно-весенний Застыл в безнадежном покое Вспыхнули тоньше, мгновенней Колючки рассыпанной хвои.

Байрону, Пушкину вслед, родословьем своим ты гордишься; Грубый отбросив терпуг, персты на струны кладешь;

Как волшебник, прихожу я Сквозь весеннюю грозу. Благосклонно приношу я Вам азийскую лозу. Ветку чудную

[Как мячик, ] скачет по двору [Вертлявый] воробей. Всё ты, мечта привычная, Поешь в душе моей.