Матерные стихи классиков

Худая память, врут, всё будто у седых, А я скажу: она у девок молодых. Спросили однаю, при мне то дело

Я пишу тебе, сестрица, Только быль- не небылицу. Расскажу тебе точь в точь, Шаг за шагом брачну ночь.

— Отец духовный, с покаяньем Я прийти к тебе спешу. С чистым, искренним признаньем Я о помощи прошу.

Жил-был сельский поп Вавила. Уж давненько это было. Не скажу вам как и где И в каком-иаком селе.

Повздорил некогда ленивый хуй с пиздою, С задорной блядкою, прямою уж звездою. Пизда, его браня, сказала

Сыпь, гармоника! Скука… Скука… Гармонист пальцы льет волной. Пей со мною, паршивая сука. Пей со мной.

Вам, проживающим за оргией оргию, имеющим ванную и теплый клозет! Как вам не стыдно о представленных

«Пролетарий туп жестоко — дуб дремучий в блузной сини! Он в искусстве смыслит столько ж, сколько свиньи

Пой же, пой. На проклятой гитаре Пальцы пляшут твои вполукруг. Захлебнуться бы в этом угаре, Мой последний

В блестящий век Екатерины, В тот век парадов и балов, Мелькали пышные картины Екатерининских балов.

Месяц рожу полощет в луже, С неба светит лиловый сатин. Я стою никому не нужен, Одинокий и пьяный, один.

«Потомкам» Уважаемые товарищи потомки! Роясь в сегодняшнем окаменевшем дерьме, наших дней изучая потемки

Не смотри, что рассеян в россыпь, что ломаю и мну себя. Я раздел эту девку — Осень, и забылся, ее *бя.

— Ебена мать, — кричат, когда штурмуют, — Ебена мать, — кричит, тот кого бьют, — Ебена мать, — кричат

Пролог О вы, замужние, о вдовы, О девки с целкой наотлет! Позвольте мне вам наперед Сказать о ебле два-три слова.

Хоть тяжело подчас в ней бремя, Телега на ходу легка; Ямщик лихой, седое время, Везет, не слезет с облучка.

Спи мой хуй толстоголовый, Баюшки-баю, Я тебе, семивершковый, Песенку спою. Стал расти ты понемногу И

К кастрату раз пришел скрыпач, Он был бедняк, а тот богач. «Смотри, сказал певец , — Мои алмазы, изумруды

Иной имел мою Аглаю За свой мундир и черный ус, Другой за деньги — понимаю, Другой за то, что был француз

О слава тщетная! о тленья грозный вид — Х*й твердый Пушкина здесь в первый раз лежит.

Горюет девушка, горюет день и ночь, Не знает, чем помочь: Такого горя с ней и с роду не бывало: Два вдруг

Надо мной луна, Подо мной жена, Одеяло прилипло к жопе, А мы все куем и куем детей, Назло буржуазной Европе.

Увы! напрасно деве гордой Я предлагал свою любовь! Ни наша жизнь, ни наша кровь Ее души не тронет твердой.

Нерукотворный труд, создание Природы, Грядут тобой во все концы земли народы, Стоишь, как свет, и пасть

Отрывок из поэмы Вот они, толстые ляжки Этой похабной стены. Здесь по ночам монашки Снимают с Христа штаны.

Смеетесь вы, что девой бойкой Пленен я, милой поломойкой. Она не старая мигушка, Не кривожопая вострушка

Я в Париже живу как денди. Женщин имею до ста. Мой х*й, как сюжет в легенде, Переходит из уст в уста.

А в ненастные дни Собирались они Часто. Гнули, ! От пятидесяти На сто. И выигрывали, И отписывали Мелом.

Первый вариант (без цензуры) В нем пунша и войны кипит всегдашний жар, На Марсовых полях он грозный был

Поначалу «аз» да «буки», А потом хуишко в руки. *** Ученье — свет, А в яйцах — сила.

Лежу на чужой жене, потолок прилипает к жопе, но мы не ропщем — делаем коммунистов, назло буржуазной Европе!

В престольный град, в синод священный От паствы из села смиренно Старухи жалобу прислали И в ней о том

Мой друг, уже три дня Сижу я под арестом И не видался я Давно с моим Орестом. Спаситель молдаван, Бахметьева

Лишь только рифмачи в беседе где сойдутся, То молвив слова два, взлетают на Парнас, О преимуществе кричать

Прощай, холодный и бесстрастный Великолепный град рабов, Казарм, борделей и дворцов, С твоею ночью, гнойно-ясной

Ты помнишь ли, ах, ваше благородье, Мусье француз, г*венный капитан, Как помнятся у нас в простонародье

Ебёна мать не то значит, что мать ебёна, Ебёной матерью зовут и Агафона, Да не ебут его; хотя ж и разъебать

Мы, онанисты, ребята плечисты! Нас не заманишь титькой мясистой! Не совратишь нас п*здовою плевой!

Сводня грустно за столом Карты разлагает. Смотрят барышни кругом, Сводня им гадает: «Три девятки, туз

(хуевая трагедия в нескольких действиях) Дворцовая зала с камином, около которого сидит король Бардак в парике.

Друг Дельвиг, мой парнасский брат, Твоей я прозой был утешен, Но признаюсь, барон, я грешен: Стихам я

I Парнасских девок презираю, Не к ним мой дух теперь летит, Я Феба здесь не призываю, Его хуй вял и не сердит.

В Академии наук Заседает князь Дундук. Говорят, не подобает Дундуку такая честь; Почему ж он заседает?

Муж спрашивал жены, какое делать дело: «Нам ужинать сперва иль еться зачинать?» Жена ему на то: «Ты сам

Эй, онанисты, кричите «Ура!» — машины е*ли налажены, к вашим услугам любая дыра, вплоть до замочной скважины!!!

Пров Кузмич был малый видный, В зрелом возрасте, солидный, Остроумен и речист, Только на хуй был не чист.

Недавно тихим вечерком Пришел гулять я в рощу нашу И там у речки под дубком Увидел спящую Наташу.

I О! общая людей страда, П*зда, весёлостей всех мать, Начало жизни и прохлада, Тебя хочу я прославлять.

С позволения сказать, Я сердит на вас ужасно, Нет! — вы просите напрасно; Не хочу пера марать;

Холоп венчанного солдата, Благодари свою судьбу: Ты стоишь лавров Герострата И смерти немца Коцебу.