Стихи Зинаиды Гиппиус
Не осуждай меня, пойми: Я не хочу тебя обидеть, Но слишком больно ненавидеть,- Я не умею жить с людьми.
Моя душа во власти страха И горькой жалости земной. Напрасно я бегу от праха — Я всюду с ним, и он со мной.
Качаются на луне Пальмовые перья. Жить хорошо ли мне, Как живу теперь я? Ниткой золотой светляки Пролетают, мигая.
Д.В.Философову Вечер был ясный, предвесенний, холодный, зелёная небесная высота — тиха.
Один я в келии неосвещённой. С предутреннего неба, из окна, Глядит немилая, холодная весна.
Безумные годы совьются во прах, Утонут в забвенье и дыме. И только одно сохранится в веках Святое и гордое имя.
Изнемогаю от усталости, Душа изранена, в крови… Ужели нет над нами жалости, Ужель над нами нет любви?
О Ирландия, океанная, Мной не виденная страна! Почему ее зыбь туманная В ясность здешнего вплетена?
Струись, Струись, Холодный ключ осенний. Молись, Молись, И веруй неизменней. Молись, Молись, Молитвой
Рабы, лгуны, убийцы, тати ли — Мне ненавистен всякий грех. Но вас, Иуды, вас, предатели, Я ненавижу больше всех.
В моей душе нет места для страданья: Моя душа — любовь. Она разрушила свои желанья, Чтоб воскресить их вновь.
Он принял скорбь земной дороги, Он первый, Он один, Склонясь, умыл усталым ноги Слуга — и Господин.
На лунном небе чернеют ветки… Внизу чуть слышно шуршит поток. А я качаюсь в воздушной сетке, Земле и
Стоны, Стоны, Истомные, Бездонные, Долгие звоны Похоронные, Стоны, Стоны… Жалобы, Жалобы на Отца… Жалость
Великий грех желать возврата Неясной веры детских дней. Нам не страшна ее утрата, Не жаль пройденных ступеней.
Предутренний месяц на небе лежит. Я к месяцу еду, снег чуткий скрипит. На дерзостный лик я смотрю неустанно
Всегда чего-нибудь нет,- Чего-нибудь слишком много… На все как бы есть ответ — Но без последнего слога.
О, берегитесь, убегайте От жизни легкой пустоты. И прах земной не принимайте За апельсинные цветы.
Не знаю я, где святость, где порок, И никого я не сужу, не меряю. Я лишь дрожу пред вечною потерею: Кем
Приманной легкостью играя, Зовет, влечет свободный стих. И соблазнил он, соблазняя, Ленивых, малых и простых.
Она не погибнет — знайте! Она не погибнет, Россия. Они всколосятся,- верьте! Поля ее золотые.
Не разлучайся, пока ты жив, Ни ради горя, ни для игры. Любовь не стерпит, не отомстив, Любовь отнимет
О, сделай, Господи, скорбь нашу светлою, Далёкой гнева, боли и мести, А слёзы — тихой росой предрассветною
Простят ли чистые герои? Мы их завет не сберегли. Мы потеряли всё святое: И стыд души, и честь земли.
Сошлись чертовки на перекрестке, На перекрестке трех дорог Сошлись к полночи, и месяц жесткий Висел вверху
Опять он падает, чудесно молчаливый, Легко колеблется и опускается… Как сердцу сладостен полет его счастливый!
В вечерний час уединенья, Уныния и утомленья, Один, на шатких ступенях, Ищу напрасно утешенья, Моей тревоги
Небо широкое, широкое. Смотрит заря утомлённая. В окно моё одинокое Заря полночная, зелёная, Небо широкое
Освещена последняя сосна. Под нею темный кряж пушится. Сейчас погаснет и она. День конченый — не повторится.
Медный грохот, дымный порох, Рыжелипкие струи, Тел ползущих влажный шорох… Где чужие? где свои?
Тринадцать лет! Мы так недавно Его приветили, любя. В тринадцать лет он своенравно И дерзко показал себя.
Глухим путем, неезженным, На бледном склоне дня Иду в лесу оснеженном, Печаль ведет меня. Молчит дорога
Ярко цокают копыта… Что там видно, у моста? Все затерто, все забыто, В тайне мыслей пустота… Только слушаю
О, ночному часу не верьте! Он исполнен злой красоты. В этот час люди близки к смерти, Только странно
«Красным углем тьму черчу, Колким жалом плоть лижу, Туго, туго жгут кручу, Гну, ломаю и вяжу.
I. Спасение Мы судим, говорим порою так прекрасно, И мнится — силы нам великие даны. Мы проповедуем
По Слову Извечно-Сущего Бессменен поток времен. Чую лишь ветер грядущего, Нового мига звон.
К простоте возвращаться — зачем? Зачем — я знаю, положим. Но дано возвращаться не всем. Такие, как я, не можем.
В своей бессовестной и жалкой низости, Она как пыль сера, как прах земной. И умираю я от этой близости
Тебя приветствую, моё поражение, тебя и победу я люблю равно; на дне моей гордости лежит смирение, и
Не страшно мне прикосновенье стали И острота и холод лезвия. Но слишком тупо кольца жизни сжали И, медленные
Душа моя угрюмая, угрозная, Живет в оковах слов. Я — черная вода, пенноморозная, Меж льдяных берегов.
Нет, никогда не примирюсь. Верны мои проклятья. Я не прощу, я не сорвусь В железные объятья.
Великие мне были искушенья. Я головы пред ними не склонил. Но есть соблазн… соблазн уединенья… Его доныне
Ни воли, ни умелости, Друзья мне — как враги… Моей безмерной смелости, Господь, о помоги! Ни ясности
Твоя печальная звезда Недолго радостью была мне: Чуть просверкнула, — и туда, На землю, — пала тёмным камнем.
Мне мило отвлеченное: Им жизнь я создаю… Я все уединенное, Неявное люблю. Я — раб моих таинственнхых
И мы простим, и Бог простит. Мы жаждем мести от незнанья. Но злое дело — воздаянье Само в себе, таясь, таит.
Не март девический сиял моей заре: Ее огни зажглись в суровом ноябре. Не бледный халкидон — заветный
В стране, где все необычайно, Мы сплетены победной тайной. Но в жизни нашей, не случайно, Разъединяя